Костас Варналис - Дневник Пенелопы

Архонты расхохотались.

— Заткнитесь, вы! — заорал на них калека, побагровев от гнева. — Белый пес, черный пес, все вы псы. Мы трудимся до изнеможения на вас и на царя. Голодаем, болеем, а вы жиреете. Гибнем на войне — вам барыши, нам — могила безвестного воина! Когда вы нам должны, вы не платите. Если же мы вам задолжаем — вы превращаете нас в рабов. Вы выкачиваете кровь из наших вен и начиняете нас богами и идеями — ложью. Вам нужно, чтобы у нас была тьма в душе.

Любую тяжесть приходится поднимать нам. Вы же поднимаете только бокалы, развалясь на подушках, да кутите со своими скучными бабами, или развращаете наших неопытных девушек, или предаетесь разгулу с искусными и с теми, что привозят для вас из дальних стран жрецы Афродиты!

Что доступно взору и разуму человека: поля, сады, корабли, дворцы и храмы, — это наше. Все это создали мы. И мы, ограбленные, должны отнять это у грабителей!

Первые хозяева наших островов, телебои, были грабителями. Их прогнал еще худший грабитель Аркесий, сын Кефала и Аркуды. Это он основал династию Одиссеидов. Дед Одиссея, Автолик, научился ремеслу грабежа у своего отца, архивора Гермеса. Он сумел превзойти и своего божественного учителя, и царя Коринфа Сизифа, который, захватив перешеек, грабил и убивал прохожих. Все, что попадало в руки Автолика, бесследно исчезало, а это не удавалось даже Гермесу!

Говорят, мы не хотим иметь хозяевами воров. Это просто болтовня. А вот что мы выметем вас отсюда, этого вам надо опасаться. Мы своими руками создали свою страну и сами станем в ней хозяевами. Мы требуем для себя справедливости и свободы, а значит — власти.

Считаем ниже своего достоинства принимать от вас, как милостыню, клочок нераспаханной земли и горсть зерна. Мы сами возьмем всю землю и все зерно. А если вы станете трудиться так же, как мы, мы отдадим вам вашу долю, равную нашей. И тогда наша земля станет такой чудесной, что нам не нужны будут ни Олимп, ни грядущая жизнь, ни Фемий…

Поднялся великий шум. Стражники и архонты бросились, чтобы растерзать еретика. И множество народу. Истинный народ!

Я приказала трубачам сыграть «Молчание!». И спросила:

— Что это за сумасшедший?

— Это Терсит, — шепнул мне на ухо Долий. — Он нездешний. Никто не знает, откуда он, скорее всего, иностранный шпион! Его то и дело сажают в тюрьму, но он никак не образумится.

— Посадите снова. И всыпьте ему там двести ударов кнутом за меня и еще столько же за народ.

Стражники стали избивать его тут же. Я им не мешала. Нельзя мешать хорошему псу терзать безобидного прохожего, а преданному стражнику — избивать гражданина. Они могут испортиться! Потеряют охоту терзать и бить.

Терсит же, чем сильнее его били, тем громче кричал.

— Надо предать его суду за нарушение порядка. И за оскорбление моей священной особы. И за оказание сопротивления органам власти. За пособничество врагу. За оскорбление религии. И за… да подите к судьям, они найдут тысячу причин. Пусть просидит в тюрьме всю жизнь. А если выживет, бросьте его на какой-нибудь необитаемый скалистый остров, пусть царствует там над камнями да над ящерицами, раз ему так хочется. И смотрите в оба, а то убежит. Тогда арестуйте его мать, отца, сына — всю родню. А если у него нет родных, заберите соседа — первого попавшегося. Пусть расплачиваются за него. Богиня Правосудия требует жертв, не интересуясь личностями!

Уже пробило полдень, а «спектакль» все еще на кончился.

Повернувшись к Эвримаху, я продолжала свою речь:

— Сын Полиба. Если бы ты не был лишен стыда, ты бы пошел вместе с царем и другими храбрецами воевать за честь Эллады. Все здоровые мужчины, способные держать меч и копье, уплыли. Остались старики, женщины, дети да немощные: надо же кому-то обрабатывать наши поля и сады, ухаживать за скотом, рубить дрова, обжигать кирпич. Ты здоров, и красив, и молод, однако предпочел кровавым сражениям пуховые постели.

Зерно ты отдашь. Это мой приказ. Тебе, конечно, известно, что вся земля, все, что в ней и на ней, дома и люди — все принадлежит царю. И что бы ты ни отдавал, ты отдаешь из царского. Я могла бы отнять у тебя все сразу. Но я пошлю утром своих стражников защищать тебя, чтобы у тебя не отняли все Терситы!

А ты, мой народ, не расходись. Многие из вас шли сюда долго. А предстоит еще такой же путь обратно. Хочу вас порадовать. Во дворе перед дворцом слуги и рабы жарят на вертелах десять телят и двадцать свиней. Идите туда. И мои служанки и рабыни будут вас угощать, пока вы не скажете «довольно!». А когда вернется ваш царь, так будет каждый день.