Белва Плейн - Бессмертник

— …короче, датский вариант, ясная свежая простота, — заключил кто-то.

Анна заметила, что Пол не прочь избавиться от словоохотливого собеседника.

— Вы когда-нибудь были в Дании? — спросил он у Айрис.

— Я вообще не была в Европе, — ответила она.

— Неужели? Постарайтесь выбраться, и не откладывая! Все всегда лучше увидеть своими глазами. Желательно — молодыми. И исходить молодыми ногами.

— Тео не хочет возвращаться в Европу даже на день, — тихо пояснила Айрис.

— Анна мечтает о Европе, — перебил ее Джозеф. — Я все обещаю свозить ее еще раз, да постоянно откладываю. Дел по горло.

Пол снова повернулся к Айрис. Хочет услышать от нее еще что-нибудь. Хочет услышать ее голос. Бедный, он не знает, что Айрис так быстро не раскрывается, что чужому человеку ее не разговорить. Чужому… Что почувствовал он, увидев Айрис — взрослую, замужнюю женщину? И что думает Джозеф? Не тревожит ли его, что Пол не отходит от их стола?

— Нет, я не в силах ехать в Европу, — сказал Тео. — Я потерял там всю семью.

— Тогда понятно, — кивнул Пол. И, помолчав, прибавил: — В этом случае вам надо было бы съездить в Израиль. В конце концов, Израиль — то лекарство, которое помогло человечеству избавиться от страшной болезни, поразившей Европу.

— Вы там уже бывали? — спросил Тео.

У Анны чуть не вырвалось: «Он же один из тех, кто создавал Израиль! Он стоял у истоков страны!» Господи, а если бы я не сдержалась и выпалила это вслух?!

— Много раз, — ответил Пол на вопрос Тео. — И до провозглашения государства, и после. — Он улыбнулся. — Очень рекомендую съездить. Особенно вам.

— Мы, вероятно, соберемся, — сказала Айрис. — Когда дети подрастут. Мой папа тоже многое делал, не непосредственно, а в финансовом плане. И мы все чувствуем некую причастность…

— Рад слышать, — отозвался Пол.

Она не так уж некрасива. Во всяком случае, красивее, чем я предполагал. Должно быть, замужество помогло. И держится с большим достоинством, и говорит очень складно. А какие глаза! Огромные, сияющие… Анна за все время не произнесла ни слова. Я, конечно, поступил скверно, нельзя было ее так пугать. Впрочем, она прекрасная актриса, никто и не заподозрит, что мы знакомы ближе, чем должно. И если на то пошло, я и сам неплохой актер: душа-то у меня в пятках, но никто этого не чувствует. Кроме Анны. Анна все понимает.

— Эй, молодежь, идите-ка потанцуйте, — велел Джозеф. — Не обращайте внимания на нас, стариков.

Айрис встала, положила руку на плечо Тео.

Этот человек. Этот человек и мама. Неужели папа ничего не замечает?

Минуту спустя к столу подошел Малоун.

— Нас с тобой желает видеть мистер Хикс, — сказал он Джозефу. — Он ждет нас в кабинете.

Джозеф, извинившись, ушел; остальные тоже поднялись танцевать. Анна и Пол остались одни.

Впервые за вечер он взглянул ей в глаза.

— Анна… Пятнадцать лет, — помолчав, произнес он.

— Пол! Ты мог бы хоть предупредить…

— Я поступил необдуманно. Прости. Никто из нас не застрахован от ошибок.

Она не ответила. Шея и щеки горели; ее душил жар.

— Я прочел в газете об открытии санатория и понял: ты тут будешь. И она, возможно, тоже.

— Что ты о ней скажешь?

— Похорошела, изменилась. Но по-прежнему сложная натура. И закрытая. Кстати, она так меня разглядывала. Похоже, я ее очень занимаю.

— В каком смысле? — быстро спросила Анна.

Пол задумался.

— Ничего конкретного. Просто я ощущаю ее интерес, любопытство.

— Она удачно вышла замуж. Ей пошло на пользу.

— Я прочитал объявление о ее замужестве.

— Твоя мать одобрила бы этот брак. По принципу социальной принадлежности.

— Ты бьешь ниже пояса. Нарочно, Анна?

— Возможно. — Да, ей захотелось его уязвить, она не удержалась. — Тео родом из Вены, из очень известной, знатной семьи… Только семьи уже нет, все погибли. А были знатные, богатые люди. Он учился в Кембридже и…

— Прекрасно, все это очень впечатляет. А человек-то он какой?

— Чудесный, добрый человек. Они очень счастливы.

— Значит, твои беспокойства позади?

— Ну, похоже, Айрис все-таки встала на ноги. Это радует, а радости продлевают жизнь.

— У них трое детей?

— Да. Два мальчика. Очень смышленые, особенно старший, Стив. С ним иногда приходится тяжко: во всем разбирается, все понимает… И девочка, Лора. Она просто прелесть, ангел… — Анна умолкла.

Лицо Пола — тонкое, напряженное, благородное лицо — вдруг замкнулось. И она поняла, что рассказ о детях — хотя Пол спросил сам — затронул очень больное место, открытую рану.