Грэм Симсион - Проект Рози

Рози угадала.

— Моя мама была врачом. Как и мой отец, если уж мы заговорили о генах. И совсем не обязательно становиться профессором, чтобы считаться умным. Я видела ваше лицо, когда сказала, что получила семьдесят четыре бала на GAMSAT. Вы наверняка думали: «Он не поверит, что эта женщина настолько умна». Но он поверил. Так что завязывайте с предрассудками.

Здравая критика. В самом деле, мой круг общения был ограничен академической средой. Свои представления об остальном мире я черпал в основном из кинофильмов и телепередач, которые смотрел в детстве. При этом я понимал, что вряд ли персонажи «Затерянных в космосе» и «Стартрека» олицетворяют человечество в целом. Безусловно, Рози не соответствовала сформировавшемуся в моем сознании стереотипу барменши. Вполне возможно, что я в очередной раз ошибся в своих представлениях о людях. Неудивительно.

Анализатор ДНК был готов к работе.

— Кого хотите? — спросил я.

— Все равно. Не хочу ничего решать.

Я догадался, что она имеет в виду последовательность тестирования, а вовсе не выбор отца, — и уточнил свой вопрос.

— Я не знаю, — сказала она. — Я весь день об этом думаю. Алана уже нет в живых, что само по себе печально. И если Натали окажется моей сестрой, то это будет довольно странно. Но в то же время так будет по-своему легче. Мне нравится Питер, но я ничего о нем не знаю. Наверное, у него есть своя семья.

Меня снова посетила мысль о том, что проект «Отец» оказался совсем не продуманным. Рози весь день пыталась подавить непрошеные эмоции, но при этом ее мотивация изначально была сплошь эмоциональной.

Первым я протестировал Питера Энтикотта, поскольку волосы с расчески Натали требовали больше времени на предварительную обработку. Без совпадений.

В пучке волос я обнаружил несколько корешков, так что можно было и не воровать зубную щетку. Пока я возился с волосками, у меня зрело предчувствие, что и с дочерью Алана результат будет таким же, как с первыми двумя кандидатами Рози — включая Имонна Хьюза, на которого она делала главную ставку.

Я оказался прав. По реакции Рози я понял, что она очень расстроена. Все шло к тому, что нам снова придется заливать стресс алкоголем.

— Но вы же помните, — сказала она, — что это не его образец, а дочери.

— Я уже дал поправку на это.

— Что ж, значит, все.

— Но задача не решена. — Как ученый, я не привык бросать начатое дело.

— Мы ее и не решим, — сказала Рози. — Проверены все, о ком я когда-либо слышала.

— Трудности неизбежны, — возразил я. — Масштабные проекты требуют упорства.

— Приберегите это для своих собственных открытий.

Почему мы совершаем одно благое дело в ущерб другим? Рискуя жизнью, спасаем утопающего, но не готовы сделать пожертвование, чтобы спасти от голода десятки детей. Громоздим солнечные батареи, поскольку они дают минимальный выброс углекислого газа — не учитывая, что производство и установка батарей пагубно влияют на окружающую среду, — вместо того чтобы разрабатывать более эффективные инфраструктурные проекты.

Я считаю себя рациональным, если говорить о принятии решений. Но, к сожалению, и у меня случаются ошибки. Генетически мы запрограммированы реагировать на раздражители из ближайшего окружения. Сложные задачи требуют системного подхода, а он не такой мощный, как инстинкт.

Пожалуй, в этом — наиболее вероятное объяснение моего неугасающего интереса к проекту «Отец». С точки зрения здравого смысла мои исследовательские способности требовали более серьезного применения, но инстинкт толкал меня к тому, чтобы помочь Рози. За бутылкой пино нуар «Мадди Уотер» в баре «Джимми Ватсон» я все пытался убедить ее в необходимости продолжать поиски. Она возражала — и довольно разумно, — что теперь с таким же успехом можно проверять любого однокурсника ее матери. Если предположить, что на курсе обучалось человек сто, то — как заметила она — с учетом гендерного перекоса в образовании тридцатилетней давности большинство из них были мужчинами. Перспектива розыска и тестирования полусотни врачей, многие из которых наверняка проживают в других городах и странах, представлялась далеко не радужной. Рози сказала, что на такие подвиги она не готова.

Она предложила подбросить меня до дома, но я решил остаться. И выпить еще.

Прежде чем поставить крест на проекте «Отец», я решил проверить статистику кандидатов на отцовство, представленную Рози. Мне пришло в голову, что некоторых можно исключить. В медицинских классах, где я преподаю, немало иностранных студентов. Учитывая ярко выраженную белую кожу Рози, маловероятно, что ее отец — китаец, вьетнамец, негр или индус.