Беник Сейранян - Пути и судьбы

У Лены на глазах выступили слезы. Молодец Микаэл, у него крепкие нервы, а ведь она могла бы разреветься, если бы девочка с криком «мама!..» кинулась ей на шею.

А как хороша эта девочка! Копна ее черных кудрявых волос повязана шелковой лентой, концы которой торчат в разные стороны, как заячьи ушки. Платьице коротенькое, в складочках. Из-под него виднеются кружевца батистовых штанишек. Туфельки новые, красивые, чулочки в полоску. Да, конечно, будь у Варшамова семья, он бы сам взял эту чудесную девочку.

И зовут ее Каринэ — как красиво!

Лена удивилась, что, перебирая женские имена, она забыла об этом, таком чудесном имени.

Лена, казалось, могла только радоваться явной перемене, происшедшей в Микаэле. Теперь ей уже не на что было жаловаться. Все свое свободное время Микаэл проводил дома, с нею и ребенком. Из Москвы пришло уже несколько телеграмм, но он, под разными предлогами, все откладывал отъезд. Меньше он бывал теперь на всевозможных совещаниях и конференциях, отказывался от всех приглашений и не особенно охотно приглашал к себе. Наконец, нет больше женщины, которая причинила ей столько горя, — о том, что Анна уехала к мужу, Лена знала не только от Тандиляна, об этом ей говорили и другие.

Конечно, очень большую роль сыграла Каринэ: она вернула домой Микаэла, привязала его к семье. Как же после этого не любить девочку?

Но горе в том, что горячие, искренние чувства Лены не встречали у Каринэ ответа. Девочка не привыкала к ней, не признавала в ней родного человека. Это крайне удручало Лену.

Днем ребенок неразлучен со старушкой Текле, согласившейся стать нянькой, вечером — с отцом.

Каринэ не избегала Лены — подойдет, обнимет, но — только когда ее попросит об этом Лена. Не позовут ее — сама и не подумает.

В чем же дело? В чем?.. Или есть в ней что-то, что отталкивает ребенка? Или она не может ласкать так, как ласкает настоящая, родная мать?..

Лена долго пыталась найти причину такого отношения к себе девочки и наконец, рассердившись, обратила весь свой гнев на ни в чем не повинную Текле: это ее присутствие всему мешает. Не будь тут старой няньки, ребенок волей-неволей привык бы к матери.

И Текле сразу стала ненавистна Лене. Теперь все, что бы ни делала старушка, было ей противно. Она говорила с Текле раздраженно и по мелочам к ней придиралась.

Текле почувствовала это и, не желая осложнять отношений, попросила Микаэла отпустить ее:

— Стара я…

— Может, обидел тебя кто, бабушка? — высказал подозрение Микаэл.

— Нет, кто мог меня обидеть? Старика мне жалко. Я — здесь, он — там, целый день один… — всхлипнула Текле и, не выдержав, добавила: — А потом… привычки у людей разные, у нас одни, у вас — другие… Вижу, что моя работа хозяйке не по сердцу, нет, не могу, сынок…

— Кто тебе сказал об этом?

Текле только улыбнулась горестно и пожала плечами: «Неужто обязательно надо сказать, чтоб человек понял?..»

Вечером, когда старуха ушла, Микаэл передал ее просьбу Лене.

— Отпусти, пусть убирается. Я и часа с нею больше не желаю оставаться, — сердито ответила Лена.

— Но почему?.. Что сделала тебе эта бедная женщина?..

— Ничего. Она просто мне противна. Про-тив-на…

Микаэл не захотел осложнять вопроса. Он только спросил, кто же, как жена думает, может заменить старую няньку?

— Я найду человека… — резко ответила Лена.

Через несколько дней Лена привела откуда-то молодую девушку по имени Гаян. Она должна была у них и жить.

Девушка оказалась честной, опрятной, трудолюбивой и так полюбила Каринэ, что, казалось, палкой ее гони, никуда она не уйдет от Аразянов.

Микаэл, с некоторым недоверием смотревший вначале на новую няньку, вскоре убедился, что Лена не ошиблась в выборе. Так он и сказал ей:

— Хорошая, видно, девушка наша Гаян, а, Лена?

Хмурая улыбка скользнула по лицу Лены. Да, пожалуй, даже очень хорошая. Но какая ей польза от этого? Для нее лично это ничего не изменило — Каринэ все так же не подходит к ней, никогда не обнимет ее, не приласкается. Целый день она занята куклами, болтает с ними, одевает и раздевает, кормит, поит, купает, укладывает спать. Лена тайком наблюдает за играми девочки, порой подслушивает ее разговоры с куклами.

Вот она уселась с ними на зеленой ковровой дорожке, посадила одну на колени и вразумляющим тоном объясняет ей что-то. Видимо, только что искупав свою Зизо, она собирается уложить ее спать и внушает, что надо хорошо укрыться, а то можно простыть.