Беник Сейранян - Пути и судьбы

«Я просто устала», — подумала она, закрыла книгу и прилегла на кушетку. Зажмурила глаза, попыталась ни о чем не думать. Но из головы все не выходило: «Анна»…

«Едем», — значит, не одна. «Встречай!» Какая самоуверенность! Сама Лена, зная характер мужа, не решилась бы дать ему такую телеграмму.

А эта не стесняется — «встречай!» Скажите, пожалуйста…

Лене не хотелось думать о чем-нибудь плохом. Она была почти уверена, что все это не более как глупое недоразумение, которое очень легко разъяснится. И все же она продолжала тревожиться.

А Микаэл как назло задерживался. Пришел бы уж поскорее, посмотрел на нее со своей обычной грустной улыбкой и спокойно сказал: «Ну, как же ты не помнишь, ведь это та самая Анна…»

Но — какая, какая Анна?.. Лена мучительно напрягала память, стараясь разрешить загадку. Лишь бы Микаэл не подумал, что она ревнует… Только этого недоставало — ревновать Микаэла! С каких это пор? Не с того ли дня, когда он получил степень доктора медицинских наук? Это он каждый день должен благодарить бога за то, что встретил Лену, родные которой помогли ему выйти в люди. Ведь когда он женился, у него приличной смены белья не было. И не прав ли был Ерванд Якулыч, когда говорил про Микаэла: «И пузо наел, и штаны надел».

А теперь что? Теперь можно и позабыть о том, что это Ерванд Якулыч вытащил его из паршивого домика в поселке и поселил в приличной комнате. Нет, я его заставлю вспомнить, кто его сделал человеком!

Лена поглядела на часы. Было около десяти. Не зная, чем занять себя, она прошла в кабинет Микаэла и зажгла лампу на его письменном столе, заваленном книгами, журналами, рукописями. Каким он стал неаккуратным! Прежде он не ложился спать, не приведя свой стол в порядок. А теперь? Поглядите-ка! Просто стыдно, если кто-нибудь увидит…

Лена начала поспешно прибирать на столе: стерла пыль, уложила книги, бумаги, письма — она знала, что воскресные утра муж посвящает личной корреспонденции.

Микаэла все не было.

Только ученые способны, увлекшись спором, часами просиживать в табачном дыму. Теперь и Микаэлу придется привыкать к этим нудным заседаниям. А ведь раньше он просто ненавидел все эти сессии и конференции. считая их одной потерей времени.

Придя домой, усталый и разбитый, он тяжело опускался в кресло и говорил:

— Опять заседали, Лена…

В такие дни он нередко отказывался от ужина и, прикрыв глаза, долго молча просиживал в кресле.

Лена не могла забыть, как однажды, вернувшись домой после каких-то собраний и заседаний, Микаэл решил пойти с нею в театр.

— Пойдем, немного рассеемся, — сказал он, — голова просто раскалывается…

Увы, к его глубокому разочарованию, спектакль начался… с заседания научного совета геологов.

— Нет, это уж слишком, — буркнул раздосадованный Микаэл, поднимаясь с кресла. — Пошли…

Лена, конечно, и не пыталась его удерживать.

Трудно сказать, что было тому причиной — годы, долгая разлука или возраст, но Микаэл очень изменился. Правда, он и теперь был предупредителен и вежлив с Леной, никогда не выражал никакого недовольства и не позволял себе грубости, но он будто и не замечал ее. Просиживая целые вечера в полумраке своего кабинета, где приятный, мягкий свет лампы падал только на лежавшие перед ним бумаги, он, казалось, совсем забывал, что в комнате рядом есть живой человек. Неужели его настолько увлекает работа, что он забывает обо всем окружающем.

Прождав час-другой, Лена вставала и, подобрав полы просторного бархатного халата, па цыпочках подходила к полуоткрытым дверям кабинета.

Вот за столом, опершись о него локтями, сидит Микаэл. Перед ним груда бумаг, писем, газет, фотографий. Кажется, он даже не читает, а просто блаженно купается в холодном белом пламени этого бумажного хаоса. Его лицо светится счастьем и покоем. Любопытно, о чем он думает в долгие часы этого неподвижного бдения?

Дерзкое желание овладевает Леной. Ей хочется неслышно проскользнуть в комнату, подкрасться к мужу, внезапно запустить пальцы в его густые, недавно еще черные, а теперь полуседые волосы, потом переворошить все бумаги на столе и с хохотом убежать. Убежать, с головой забраться под одеяло и затаив дыхание ждать. Он начнет искать, долго искать ее, а когда найдет, она поймает его за руку и больше от себя не отпустит. Что в этом плохого? Ведь можно хоть однажды нарушить привычный строгий порядок!

Но Лена только мечтала об этом. Она прекрасно знала Микаэла. Он не рассердится, не упрекнет ее, а лишь посмотрит снисходительно, как взрослый на расшалившегося ребенка, и примется терпеливо приводить в порядок свой стол.