Камен Калчев - Новые встречи

В городке он появился два года тому назад и сначала работал счетоводом на «Победе Сентября». Всего за какой-то месяц он стал известен всем. Две причины обусловили столь быструю популярность Васила Манчева: высокий рост и неистребимая страсть к футболу. Какие бы команды ни играли на городском стадионе, Манчев неизменно был там — с бутербродом в одной руке и бутылкой лимонада в другой.

Еще учась в коммерческом училище в Тырнове, Манчев возненавидел «черную реакцию» — господ, кичившихся своей «голубой кровью». Квартирная хозяйка заставляла его ходить по комнате в носках, чтобы он не запачкал ее пестрых ковриков. Это и подобные унижения подтолкнули сельского паренька вступить в общество трезвенников и стать врагом буржуазии, которая, по его убеждению, неудержимо разлагалась. Позже, уже став студентом Свиштовского высшего коммерческого училища, Манчев еще сильнее возненавидел аристократов и, участвуя в манифестации, бесстрашно нес плакат «Союз с СССР!». Его высокий рост придавал большую внушительность процессии, не бог весть какой многочисленной. Когда конная полиция стала разгонять студентов, Манчев сломал плакат о твердоголового свиштовского аристократа, который поспешил закрыть свои самшитовые ворота под носом у преследуемых манифестантов. С тех пор Васил Манчев «левел» все больше.

Девятое сентября Манчев встретил рядовым солдатом запаса, которому была доверена пара лошадей и повозка. После разгрома фашистов обозный немедленно вступил в артиллерию, сражался за народную власть при Страцине и был награжден орденом, но вскоре заболел. Только поэтому он не участвовал во второй фазе войны. И все же слава бойца за Страцин высоко подняла Манчева в глазах его односельчан — он был избран кметом в своем сельце.

Через год, когда народная власть окрепла, кмет Манчев решил подыскать себе работу по специальности. Сначала он поступил в районный кооперативный союз, затем работал счетоводом в банке, откуда и перешел на «Победу Сентября».

Его манили горы. Буковые леса были для него так же привлекательны, как для медведя темный овраг. И это не случайно: поболев после страцинских боев, Манчев вообразил себе, что у него туберкулез. Напуганный «затемнением в легких», он стремился жить в горах. Страх перед болезнью был, между прочим, одной из причин того, что он остался холостяком.

Заняв пост директора фабрики, он повел жизнь еще более уединенную. Кроме как на футбольные матчи и совещания, на которых он обязан был присутствовать, Манчев почти не спускался в город. Он имел квартиру при фабрике, где его никто не беспокоил. Всякий, кто хотел повидаться с ним или обсудить важный деловой вопрос, должен был ехать сюда, потратив полдня на дорогу. Разумеется, между фабрикой и городом курсировали автобусы, но Манчев редко отлучался с фабрики. Он предпочитал принимать гостей, а не ходить в гости. И поэтому он привык к частым посещениям. Тем не менее появление Ружи вместе с этой молчаливой особой, упорно глядевшей в землю (будто она клад там зарыла), слегка озадачило Манчева.

Умудренный долголетним опытом, он знал, что всех женщин — замужних и незамужних — очень волнует то обстоятельство, что он живет холостяком. Они просто спят и видят, как бы его женить. И где бы ни встретили Манчева, обязательно заводили речь о женитьбе. Ему уже наскучило давать объяснения. Вот и сейчас, водя женщин по цехам и с гордостью показывая фабрику, он был все время начеку, ожидая надоевшего вопроса: «Ну как, товарищ Манчев, скоро ли мы вас женим?» Это выводило его из равновесия. Прямо в дрожь бросало, когда кто-нибудь спрашивал его, хотя бы только взглядом. Крупные капли нота выступали на лбу. Убежать хотелось. Ну в самом деле, что тут можно было ответить? Ведь вопрос звучал примерно так: «Ты жив еще? И как только земля носит тебя до сей поры?»

Манчев в подобных случаях обычно часто-часто моргал, сконфуженно улыбаясь. Может быть, он и впрямь виноват перед женщинами, оставаясь холостяком, чему нет оправдания? Полюбуйтесь на него, какой эгоист выискался, топчет землю, даже и не помышляя о продлении рода человеческого!.. Дожить до тридцати пяти лет и заботиться лишь о собственной утробе — это действительно никуда не годится! Смотри ты! Женщины-то ведь правы!.. И Манчев, претерпев очередную серию пыток, все чаще и чаще задумывался над этим.

А вот Ружа ничего не спросила, даже не намекнула. И он был сердечно благодарен ей за снисходительность к нему, холостяку грешному. Это приободрило его, как-то даже воодушевило. Он стал пошучивать, стараясь развеселить своих гостей, которые посматривали на него с восхищением.