Иржи Грошек - Реставрация обеда

А Марыся обладала чувством юмора – почище, чем у Ярослава Гашека. Поэтому у нас вошло в привычку читать в лицах книги на сон грядущий. Правда, с небольшой адаптацией для норных пород с женской физиологией. Например, «Трое в лодке, не считая Марыси» приводили мою собаку в неописуемый восторг. Она заваливалась на спину, потирала лапами мордочку и хихикала до икоты, как может хихикать только сторожевой пес при виде подвыпившего хозяина. И, конечно, я волен предполагать все, что душе угодно, но как мне теперь кажется, именно эти литературные адаптации привели к нехорошему результату. Моя Марыся тяжело заболела…

Однажды ночью я проснулся от странного чувства, что забыл заплатить налог на добавленную стоимость. Странного в этом было вот что – налоги я давно не выплачивал полностью и спал спокойно. А тут проснулся… Марыся сидела у меня в изголовье и поскрипывала зубами. С красными рубинами вместо глаз, по пять каратов каждый. Вначале мне пришло в голову, что Марыся слегка расстраивается – что она по породе своей такса, а не «мон-моранси». Но потом я решил показаться ветеринару. Может быть, у меня завелись блохи и Марыся на них адекватно реагирует…

– Давно у вас живет? – поинтересовался ветеринар, указывая на мою собачку, но не подходя к ней близко.

– Месяца три, – отвечал я. – Никак не могу нарадоваться, и поэтому время летит быстро.

Марыся деловито почесывалась.

– Здоровая крыса, – порадовался вместе со мною ветеринар. – Килограмма на два потянет.

– В смысле? – не понял я. – Неправильно питается?

Ветеринар стал перемещаться по кабинету, ни на секунду не выпуская Марысю из вида. Потом взял с полки толстенную книгу, чем попросту спровоцировал мою Марысю на резкую литературную критику. Она хихикнула и бросилась на ветеринара. Тот, не задумываясь, треснул ее по башке книгой, и у Марыси пропало желание с ним дискутировать.

– Очень виноград любит, – вставил я, чтобы хоть как-то вызвать взаимную симпатию между Марысей и ветеринаром.

– А бетон не жрет? – уточнил ветеринар. – В общем, так, – добавил он. – Сейчас я достану металлическую клетку, и будем надеяться, что прутья выдержат…

– А что с ней?.. – справился я о здоровье Марыси с заметным беспокойством. – Повышенный холестерин?

– Шизофрения! – поставил диагноз ветеринар. – Не у нее, а у вас, – уточнил он. – А это взрослая аргентинская крыса, и можете порадоваться, что она до сих пор никого не загрызла…

– Кто – «крыса»?! – возмутился я. – Сам ты – крыса! А это – такса! Леопольд-Адальберт-Эрист-Фридрих-Отокар-Междуцарствие!

– Ага, – подтвердил ветеринар. – Как только загоним ее в клетку, будем вам делать уколы против бешенства…

Но если бы не поддержка трех санитаров, вряд ли бы он с нами справился… Кстати, Марыся действительно оказалась латиноамериканской «Крысей», с весьма токсичной слюной. В этом меня убедил ветеринарный консилиум, правда не без помощи устрашающих иллюстраций из «Жизни животных» и «Гибели этнических инков». Теперь я лишь изредка навещаю Марысю в зоопарке и подкармливаю виноградом…

А года через полтора после того, как чудом избежал гибели, задумал я жениться. На девушке по имени Марыся. Не в память о «Крысе», а так совпало. И единственное, что меня настораживало, – это любовь Марыси к зарубежной литературе.

– «Трое в лодке, не считая собаки», – намекнула мне как-то Марыся, – ни с чем не сравнимое удовольствие…

Я стал беспокойно проводить ночи. И когда однажды проснулся от странного ощущения, что не успел заплатить подорожный налог, а Марыся при свете луны читала у меня в изголовье Джерома Клапку Джерома – я выгнал ее к чертовой матери из своей квартиры. Вместе с этой книгой. И передумал жениться…

Совокупность психических аномалий – это характер…

Например, мирно помешанные собираются в одном месте, чтобы весело провести время… Вдруг за соседний столик усаживается блондинка и начинает мне корчить рожи, то есть – время от времени заигрывать. Я же патологически ненавижу блондинок после неприглядного случая, как одна крашеная меня родила. Естественно, с тех пор я вырос, но ничего положительного о блондинках – не вынес. Вдобавок строить мне рожи, когда у меня в кармане всего пятьдесят баксов, только дразнить быка – педерастом.

А у блондинки за соседним столиком – шизофрения на почве зрения. То есть контактные линзы ее раздражают до слез, очков она тоже не носит, и поэтому все мужчины на расстоянии вытянутой руки ей кажутся очень привлекательными. Прямо – мечта Квазимодо, а не женщина. Тем более что если подкатить к ней поближе – блондинка моментально закрывает глаза и начинает бурно дышать. Но я же об этом не знаю. И тут ко мне подходит мужчина и предлагает освободить столик…