Гийом Мюссо - Потому что я тебя люблю

Когда мелькнула вспышка папарацци, Элисон увидела свое отражение в ветровом стекле автобуса, стоявшего на остановке. Стекло было жестоким, но справедливым по отношению к ней — в нем отразилась накачанная кокаином баба стоимостью в миллиард долларов.

Вот они там, все трое, в нескольких метрах друг от друга, в зале аэропорта, который стал теперь для них маленькой театральной сценой.

Марк

Эви

Элисон

Они не знакомы, они никогда не разговаривали друг с другом, но у них уже есть нечто общее.

Все трое стоят на повороте судьбы,

на пределе,

на грани перелома.

Все трое с тяжелым прошлым.

Жизнь всех троих перевернута разлукой или смертью.

Все трое чувствуют себя и жертвами, и виновными.

Но через несколько минут они сядут в один самолет.

И их жизнь изменится.

— Сначала иду я, а ты за мной, хорошо, Лейла?

Для прохода через контрольное устройство Марк снял куртку, ремень и положил их на движущуюся ленту.

Никакого сигнала.

— А теперь ты! — обратился он к дочери, собирая свои вещи.

Девочка спокойно присоединилась к отцу, но когда она проходила рамку, включилась тревога системы безопасности.

— Опустошите карманы и снимите обувь!

«Черт бы тебя побрал, мог бы быть и полюбезней, приятель», — подумал Марк, расстреливая взглядом охранника.

Атмосфера в аэропорту была наэлектризована. Напряжение усиливалось присутствием многочисленных военных, призванных участвовать в обысках и контроле безопасности.

Марк стал на колени перед дочерью, помогая ей снять обувь, осмотрел ее карманы, но они были пусты.

— Все в порядке, милая.

В носочках Лейла прошла под аркой, и опять раздался сигнал тревоги. Странно, ведь на ней были только джинсы, футболка и куртка.

Марк помрачнел:

— Она неисправна, ваша машина.

Не потрудившись ответить ему, служащий безопасности подошел к девочке.

— Повернитесь и поднимите руки!

Лейла повиновалась, и тогда другой охранник провел по ее телу детектором.

Аппарат вдруг обезумел, приблизившись к затылку ребенка.

— И что это значит? — занервничал Марк.

Охранник не смог ему ответить. Он возобновил маневр — с тем же успехом. Удивленный сотрудник аэропорта позвал на помощь коллегу, чтобы заменить детектор. Но и новый аппарат не помог прояснить ситуацию: все наводило на мысль, что под кожей у Лейлы было имплантировано что-то металлическое!

Изумленный охранник нацепил пальцем наушник и поднял глаза к камере наблюдения, обратившись к невидимому собеседнику:

— Мадам, у нас проблема…

Марка с дочерью отвели в обшарпанную контору, оборудованную под комнату допросов. Перед ними стояла сурового вида латиноамериканка в брючном костюме, изображавшая из себя Кондолизу Райс. Она изучала их паспорта.

— Объясните мне одну вещь, мистер Хэтэуэй: ваша дочь перенесла недавно хирургическое вмешательство?

— Я… я не знаю, — признался Марк.

— Может быть, ей что-то вставили в затылочную область: чип или какой-нибудь имплант?

— Я не знаю.

Начальник отдела безопасности бросила на него презрительный взгляд:

— Как это вы не знаете? Это ваша дочь или нет?

— Это долгая история, — сказал он устало.

«Кондолиза» повернулась к Лейле:

— У тебя болит голова, сзади?

Девочка выдержала ее взгляд не дрогнув и по-прежнему не проронила ни слова.

— Ты что, разучилась говорить?

Измученный Марк поднялся со стула.

— Мы уходим! — решил он, беря за руку дочь. — Тем хуже для самолета, мы арендуем машину.

— Вы не выйдете отсюда, — заверила их собеседница, указывая на военного, стоящего на страже у входа в контору.

— А это мы еще посмотрим! — взорвался Марк. — Верните мне паспорт! Я ни в чем не виноват.

Дискуссия принимала серьезный оборот, но в это время зазвонил телефон.

— Да? — произнесла «Кондолиза», наклонившись к громкоговорителю.

— Это ФБР, мадам, — сообщила ей секретарша, — агент Фрэнк Маршалл.

— Пусть перезвонит.

— Он говорит: это срочно.

— Ну ладно, — решила начальница, выключая усилитель.

Марк сел на стул, удивленный вмешательством Фрэнка. Он спрашивал себя, чем все это может закончиться?! Беседа «Кондолизы» с агентом ФБР была краткой, состоящей из двух «да» и одного «хорошо, сэр», произнесенных мулаткой.

Недовольная, она подняла глаза на Марка и примирительно сказала, протягивая ему паспорт:

— Все в порядке, мистер Хэтэуэй. Извините за причиненные неудобства. Желаю вам приятного полета. И вашей дочери также.