Наталия Терентьева - Куда улетают ангелы

— Это он? Твой… — тихо спросила я.

— Дура! — прошептал Женька и тихо засмеялся, обнимая меня. — Толик! Я думал, ты меня презираешь… не приедешь… Уже отчаялся…

Женя, не отпуская моей руки, пошел к очень крупному человеку, с чьими глазами я столкнулась пять секунд назад.

— Толик, познакомься, эта женщина перевернула все мои представления о…

— И мои тоже. Ты позволишь мне потанцевать с твоей дамой?

— М-м-м… только пока я наливаю себе рюмку для тоста. Я хочу рассказать всем кое-что интересное.

— Здравствуйте, Лена, — сказал Толя Виноградов, как-то так протянув мне руку, что мне ничего не оставалось сделать, как дать свою — для поцелуя.

Единицы современных мужчин знают, что если уж целовать руку женщине, то не надо тащить эту руку для поцелуя наверх, к своему рту. Надо наклониться самому — так низко, как находится ее рука. Толя действительно наклонился и снизу посмотрел на меня:

— Я рад.

— Здравствуйте, Анатолий Михайлович!

Глупее не могло быть. Зачем я назвала его по отчеству, когда на работу решила не идти, а по возрасту он вряд ли был старше меня. Но не называть же мне его «Толей»…

Мы стали кружиться в медленном, но каком-то сложном танце, и я в очередной раз порадовалась, что, имея в виду свое особое состояние, пила один лимонад. Если бы я сегодня выпила хоть каплю вина… Я и так с трудом успевала за происходящим. Но все же решила начать разговор с Анатолием Виноградовым, чтобы преодолеть собственное смущение и легкое головокружение.

— Вы простите меня, у меня было тогда целых две причины, чтобы так неадекватно себя вести. Я была в… шоковом состоянии.

— Надеюсь, одной причиной был я? — спросил подошедший Женя и тоже приобнял меня за талию.

Нам пришлось остановить танец, чтобы не танцевать втроем.

— А второй, точнее, первой — разумеется, я, — рассмеялся Толя. — Да, нет, Женька, похоже, мы-то с тобой здесь как раз и ни при чем.

— Ну не знаю, как ты… — Женя продолжал потихоньку забирать меня у Виноградова. Я не сопротивлялась. Он стоял сзади и держал меня обеими руками за талию — даже чуть повыше, и мне это не было противно. Но, кажется, это было противно Анатолию Виноградову. Он улыбнулся и отошел от нас. Я чуть высвободилась, пожав Жене руку.

— На нас Варька смотрит… — На самом деле я только что увидела Варю, очень обрадовалась, что она здесь и не скучает, не ищет меня глазами, а занята чем-то своим.

— Так мы же танцуем… — Женя сделал со мной несколько кругов по залу. Двигаясь мимо Ольги, он отдал ей честь.

— Знаю прекрасно, что она не врач, но все время такое ощущение, что я на приеме у психиатра, когда с ней разговариваю… — шепнула я Женьке. Он только улыбнулся в ответ.

Мы станцевали еще один танец и еще. Я с радостью заметила, что Варя нашла себе компанию — двоих детей примерно ее возраста, и они увлеченно стали о чем-то говорить и смеяться.

— А сын твой не приехал?

Женя вздохнул.

— Завтра есть еще день…

Женя, не дождавшись, пока Азнавур допоет бесконечную песню о грустной запоздалой любви, громко объявил:

— Я хочу рассказать одну историю. Я сам ее придумал, на свой день рождения. Это… синопсис сценария. Краткое содержание. Я хочу снять фильм.

В тишине раздался вздох Жениной мамы, Антонины Филипповны:

— Женя всегда так трогательно относился к своему дню рожденья… Всегда маленький сам готовил себе подарки — боялся, что наши сюрпризы его разочаруют…

Кто еще в состоянии был понять, что она сказала, засмеялся. Женя подошел к маме, поцеловал ее. А я подумала — не осталось ли на его губах моей помады. Хорошо, что в полутьме этого особенно не было видно.

— Итак. Это будет комедия, чисто французская, но с нашими актерами. Снимать… пока не знаю, кто будет. Жил-был один человек. Был он, допустим, клоуном. Грустным клоуном. Дожил до сорока трех лет… — Женя вздохнул. Никто, кстати, не говорил сегодня, сколько ему исполнилось лет, я-то думала — чуть больше. — И вот, накануне дня своего рождения он решает: «Уйду в монастырь!»

Женя сказал это так непосредственно, что какой-то сильно набравшийся гость, не разобравшись, приподнялся в кресле:

— Не надо, Женик! Как мы-то без тебя…

Остальные засмеялись. Женя поставил руку козырьком, присматриваясь, кто это сказал, видимо, по голосу не понял.

— Гм… Думал, что Серега. Но Серега, смотрю, уже не с нами. Я продолжу, с вашего позволения… В день рождения герой встает пораньше, и — уходит. Дальше — уже действие в монастыре. Да, а должно быть понятно, что у героя… какая-то неудачная любовь. Без уточнений. Он один, совсем один. Он уже не может понять — способен ли он вообще любить. Поскольку он мужчина, то идет в мужской монастырь. Его принимают, и он начинает там жить. Но служить Богу не очень получается. Его пытаются склонить к близкой дружбе несколько монахов…