Владимир Гончаров - Апокриф

Выйдя из трамвая в Старом городе недалеко от площади Четырех Святых, он направился к стойке уличного телефона, накрытого стеклянным навесом и, как было предусмотрено планом, уселся на находившуюся рядом лавочку. Ему в голову пришла отчаянная мечта: эх, если бы какая-нибудь болтливая дура да заняла сейчас телефон минут на сорок! Причем не просто дура, а скандальная дура, чтобы никакие доводы и просьбы освободить средство связи на нее не действовали! Тогда он не сможет получить финишную информацию, и акция, глядишь, отложится, а там — видно будет… Нет! Стойка свободна, и в такую рань никто не собирается занимать ее хотя бы на минуту.

Раздался резкий звонок, которым были снабжены вызывные устройства всех уличных телефонов. Тиоракис нехотя (со стороны, казалось — спокойно) поднялся и зашел под навес.

«Все идет по плану. Точка номер одиннадцать. Как понял?» — услышал Тиоракис голос Вагда и глухо отозвался: «Понял. Одиннадцать», — после чего мембрана телефона пропела ему отбой.

«Позвонить? — опять мелькнуло у него в мозгу. — Это все равно, что просто уйти. Вон, Крюк стоит в десяти метрах, делает вид, что изучает витрину… Куда ни кинь — везде клин, то есть, провал. А путь к победе, если она вообще возможна, только через убийство…»

И тут ему в голову пришло некое решение.

«Можно попробовать свести к минимуму число жертв… А может быть, и вовсе их избежать…. В одиннадцатой точке это, пожалуй, возможно, если взорвать бомбу в то, и только в то мгновение, когда кабина автобуса с жандармами едва поравняется… Нет! За полсекунды до того как она поравняется с местом закладки… Тогда основная энергия взрыва ударит в моторный отсек и даже у водителя, который окажется прикрытым всем этим железом, будет шанс (хотя бы только шанс!) остаться живым… В то же время никакая сволочь не сможет сказать, что я не захотел взрывать жандармов.»

Тиоракис ускорил шаги. Теперь он хотел поскорее прибыть на место, чтобы успеть получше осмотреться и приготовиться.

Довольно широкая для Старого Города улица в этом месте пролегала в выемке, когда-то прорытой специально для нее в теле небольшого, вытянутого почти точно с юга на север, плосковерхого холма.

В совсем древние века язычники выбрали свободную от растительности каменистую плешь этого поднятого места для своего капища, потом здесь было погост, куда население округи свозило подать в пользу владетеля здешнего феода, потом тут образовался конский торг, затем — просто базар, заваливавший своими отбросами наступавшие со всех сторон кварталы подраставшей столицы… Около ста лет назад городской магистрат, не без нажима, правда, со стороны Его Императорского Величества Дворцовой канцелярии, ликвидировал оказавшееся почти в самом центре города отвратительного вида торжище — царство воров, источник вони, питомник крыс и тараканов…

Освободившуюся территорию, опять же, учитывая эстетические воззрения императорской семьи, заботившейся о пристойном виде своей столицы, не стали отдавать под застройку, а учредили на ней небольшой, но довольно милый парк, который с тех пор так и назывался — Парк-на-Холме.

Улицу, разрезавшую холм и парк поперек почти посередине, с двух сторон ограничивали довольно высокие, наверное, в полтора человеческих роста, подпорные стенки, выложенные живописным «камнем-дикарем». В нескольких местах с поднятых по отношению к улице парковых лужаек сбегали к вымощенной гранитными торцами проезжей части широкие и спокойные каменные ступени…

Бомба была заложена внутри металлического ящика, в котором находился коллектор соединения проводов уличного освещения. Емкая железная коробка, покрытая за долгие годы службы многими слоями грязно-серой краски, была прикреплена к подпорной стенке на уровне груди и запиралась на примитивный торцовый ключ треугольного сечения. Изготовить такой — для боевиков не представляло никакого труда. Достаточно было обколотить молотком с трех сторон подходящего диаметра металлическую трубку.

Тот, кто закладывал мину, должен был оставить дверцу незапертой, чтобы всю энергию взрыва выплеснуло без помех из ящика, как из короткоствольной мортиры в борт назначенного на заклание автобуса.

Подобное размещение взрывного устройства давало еще одно преимущество. Оно обеспечивало относительную безопасность самого подрывника. Дело в том, что радиовзрыватели, имевшиеся в распоряжении боевиков, обеспечивали надежное срабатывание, если пульт, приводивший их в действие, находился на расстоянии не более семидесяти метров от мины. Иными словами, боевик, нажимавший на кнопку, вынужден был сам пребывать в зоне поражения, особенно, если хотел произвести подрыв движущегося объекта точно и под визуальным контролем.