Владимир Гончаров - Апокриф

А вот кнопку, суки, доверили нажимать именно ему, Тиоракису. Откуда у этого «доверия» ноги растут — понятно. Еще одна проверка. Окончательная? Кровью повязать хотят. Именно этого он и боялся более всего, хотя такой вариант развития событий и обсуждался в качестве весьма вероятного во время памятной встречи со Стаарзом.

Вообще, эта встреча, как он теперь отчетливо видел, была одним из главных событий в его жизни. Ему предложили принять посвящение, и он его принял. Ему дали понять, что он последний раз стоит в точке возврата, и он решил идти дальше…

Когда Стаарз неожиданно титуловал его суперкорнетом ФБГБ, Тиоракис одновременно и изумился, и тут же с некоторым самодовольством подумал: «Ну, наконец-то!» Ему никто ничего определенного не обещал, но сам-то он уже некоторое время полагал, что заслужил быть причисленным к лику штатных сотрудников ведомства, которому по сию пору служил в качестве доброхота.

И все равно, — это был сюрприз. Приятный сюрприз. Своевременный. Это сбывались посещавшие Тиоракиса с самого детства героические мечты. Это давало удовлетворение его честолюбию. Это была оценка его работы (оценка, на которую он надеялся и которую ждал). Это давало ощущение плеча, ощущение настоящей опоры на всю мощь секретного ордена…

Стаарз рассчитал совершенно правильно. Тиоракис почувствовал эмоциональный подъем. Это чувство как-то сразу пригасило то тяжелое впечатление от результатов собственных поступков, которое давило на Тиоракиса все последнее время. Становилось ясным, что, во всяком случае, с точки зрения высшей государственной целесообразности, те жертвы, которые неизбежно составляют некоторую часть следа, оставляемого им на пути служения Родине, — не напрасны. Да и вообще, как бы сама Родина, в лице представлявшего ее государства, явно поощряла Тиоракиса (не субкорнет, не корнет, а суперкорнет!) и тем самым делила с ним тяжкую моральную ответственность за все то, что приходится проделывать во имя ее…

Обычному человеку свойственно искать те или иные оправдания собственной вине, будь она действительная или только мнимая. Это часть инстинкта самосохранения. Тот, кто начисто лишен данного качества, обречен быстро сойти с ума, либо покончить с жизнью. Тиоракис, во всяком случае, в этом отношении был человеком вполне обыкновенным.

Кроме того, как человеку вполне обыкновенному, с вполне обыкновенными реакциями, ему захотелось поподробнее узнать о причинах своего внезапного посвящения в «рыцари» и о связанных с этим новых обстоятельствах.

Стаарз охотно удовлетворил все его запросы.

— Видите ли, Ансельм! Касающееся вас распоряжение подписано еще несколько дней назад. На нем не хватает только номера и даты. Это естественно, поскольку необходимо ваше согласие. В конце концов, насильно мы в «солдаты» (а штатный сотрудник это, согласитесь, солдат) никого не «забриваем». Тем более, что поступление в «солдаты» (уж извините, для полной ясности я буду использовать этот термин) налагает на вас определенные обязательства и совершенно иную ответственность в случае их нарушения. Вы меня понимаете?

Тиоракис кивнул. Он действительно это понимал. Хорошо понимал. Время подумать на эту тему в прошлом было достаточно.

— Так вот, — продолжал Стаарз, — все будет зависеть от вашего «да» или «нет», сказанного сегодня. Если «да», — то вы полностью в нашей команде и в нашем распоряжении, потому как — присяга и все такое. Причем как всегда у нас никаких формальностей. Расписки-подписки, целование знамени с колена… ничего этого не будет. Но ваше «да», просто сказанное мне, — равнозначно тому, как если бы все это имело место. Оправдания, вроде того: там нет моей подписи — не пройдут… Их, собственно, негде и некому будет предъявлять. Вы меня понимаете?

Тиоракис вновь кивнул. На это тему он тоже много думал.

— А если — «нет»? — все-таки посчитал необходимым спросить он, хотя внутренне уже принял решение.

— В этом случае, — раздумчиво отвечал Стаарз, глядя куда-то над головой Тиоракиса и делая большие паузы между фразами, — мы, скорее всего, удовлетворимся достигнутыми вами результатами. Несомненно, воспользуемся ими. А вас постараемся максимально осторожно вывести из этой игры. Видимо, сохраним с вами самые добрые отношения. При наличии вашего желания будем и дальше использовать вас в том качестве, в котором вы себя так хорошо зарекомендовали. Но, настоящей фигурой вы никогда не станете. Сами понимаете, не тот спрос, не та мера доверия… ну, и не то место в системе, разумеется…