Валерий Иванов - Последнее искушение Дьявола или Маргарита и Мастер

— Вот выступает надменный Клавдий Ливий, — думал Тиберий, — сколько в нем чванства и самодовольства, самовлюбленный павлин. Знал бы он, сколь кипуча и страстна его, с виду холодная, жена Антония. Как забавлялись мы с ней в бассейне. Посмотришь — целомудреннейшая из матрон, а, сколько в ней похоти и неутоленного желания….

— А, вот восседает на сенаторской скамье, раздувшись от собственной важности и благочестия Гней Кальпурний Пизон, — Тиберий прикрыл глаза, — он и представить не может, насколько игрива и любвеобильна его Планцина, на людях выглядевшая воплощением кротости и наивности. Вряд ли она дарит ему такие щедрые и разнообразные ласки….

Через год император направит его наместником в Сирию, а потом прикажет отравить, заподозрив в сговоре с Понтием Пилатом. Планцина же будет помилована, придет во дворец и отдастся ему с каким-то неистовым мазохизмом, не испытывая никакой печали по уничтоженному мужу. Под влиянием разврата и проявления людских пороков венценосный принцепс год от года становился все более нелюдимым, жестоким и злобным.

Он стал жить только в своем загородном дворце, по-прежнему предаваясь безудержному разврату и пьянству….

Теперь, когда луна была близка к полнолунию, его стали посещать какие-то смутные, неясные страхи. Чтобы отделаться от них, император стал до минимума сокращать время на размышления, ежедневно предаваясь плотским утехам.

Близилась ночь, и Тиберий зашел в спальню, отделанную в золотистый и желтый цвета, символизирующие осень.

Бледно-желтый балдахин, скрывающий ложе, был поднят. На ложе возлежала зрелая матрона, формы которой были, однако, волнующими, не утратившими свежести и упругости. Лицо незнакомки было на треть закрыто черной бархатной маской с небольшими прорезями для глаз. Маленькая головка с белокурыми волнистыми волосами покоилась на локте руки, запястье которой охватывал тяжелый золотой браслет, унизанный разноцветными камнями. Вторая рука целомудренно лежала между несколько тяжеловатых бедер, слегка прикрывая золотистый пушок, обрамляющий низ безупречного по форме живота. Тонкая талия была опоясана тонким кожаным ремешком черного цвета, увенчанного под изящным пупком красноватой жемчужиной. Узкую щиколотку левой ноги украшали пять тонких золотых браслетов. Полные упругие груди дерзко смотрели на императора большими темно-коричневыми сосками.

Тиберия возбудила уже сама поза — невинная и в то же время раскованная, зовущая к дерзкой любовной игре. Он подошел и сделал знак рукой, приглашающий женщину приподняться и принять нужное положение. Прекрасная матрона медленно опустилась на локти, спрятала в них свое заалевшее лицо и приподняла высоко вверх белые пухлые, но совершенные, полушария.

Император положил руки на ее крутые, вздрогнувшие сразу, бедра и вошел в нее, овладев женщиной жадно и неистово….

Трижды он восходил на вершину сладострастия и стремительно падал вниз бурлящим водопадом. Крупные капли пота стекали с его груди, падали и исчезали в темной ложбине, разделяющей колышущиеся в страстных телодвижениях матово поблескивающие полушария.

Женщина, казалось, была неутомима. Наконец император откинулся назад и рухнул на ложе полностью обессиленный. Неизвестная прелестница грациозно и беззвучно опустилась рядом.

Некоторое время Тиберий лежал, тяжело дыша и закрыв глаза. Он пытался угадать, чья же жена досталась ему на этот раз. Она оказалась столь опытной и страстной, что доставила ему неизъяснимое блаженство. Память перебирала знакомые лица и не желала остановиться ни на одном из них. Несомненно было одно — пылкая незнакомка дарила ему свою любовь впервые.

Он протянул руку и сдвинул вверх маску. Пронзительные глаза, удивительного темно-фиалкового цвета полыхнули неутоленным зноем.

— Клянусь Юпитером!.. Луциллия, — пораженно воскликнул он.

— Да, это я, венценосный….

Это была Луциллия Домнула, жена казненного им сенатора Марка Целия Теренция.

— А ведь это опасно, — подумал Тиберий, — а, если бы она хотела отомстить и спрятала бы нож под подушками….

Он не знал, что предусмотрительный Полибий лично тщательно осматривал всех претенденток на любовь владыки Рима.

Женщина смотрела на него неотрывным молящим взглядом.

— Я знаю, разделить ложе с тобой — уже неслыханная награда. Но могу ли я обратиться к тебе с просьбой?

— Говори.

— О, Тиберий! Будь добр ко мне! Позволь мне вновь выйти замуж, моим маленьким детям нужен отец. Я так одинока и не сплю по ночам… Ты, может быть подозреваешь, что я затаила на тебя зло… Это не так. Ты убедишься в моей верности….