Гмурман вспомнил. Маурицио Леонардо. Или Леонардо Маурицио. На афише было написано, что гипнотизёр и иллюзионист. у этих артистов совершенно невозможно понять, где имя, где фамилия.
— Я бы хотел его … — гипнотизёр замялся.
— Не вижу никаких проблем, — Гмурман взял инициативу в свои руки, — назовите интересующую вас сумму.
Цифры были произнесены. Некоторое время Гмурман сидел молча, переваривая. Затем извинился и вышел в другую комнату. Вернулся, держа под мышкой ноутбук, и принялся что-то искать в интернете.
— Учитывая обстоятельства, хотелось, чтобы была соблюдена конфиденциальность, — нарушил молчание артист.
— Этот ломбард, — Гмурман не отрывался от экрана, — закрывался только один раз. в ту войну нужны были партизаны, а не ломбарды.
Он закончил поиски и захлопнул ноутбук.
— В двенадцать вы будете окончательно счастливы.
Гипнотизёр кивнул, и тонкие усики исчезли за входной дверью.
В полдень двери ломбарда распахнулись, Леонардо вошёл, осмотрелся и сделал за спиной приглашающий жест. Гмурман невозмутимо наблюдал, как четыре человека, внесли в торговый зал что-то тяжелое, прикрытое ярко синей тканью с пришитыми по краю золотыми кистями. Артист эффектным движением сорвал покрывало.
— Так я бы пригласил детишек — проворчал Гмурман, глядя на сейф, — вам бы понравились их аплодисменты.
Леонардо Маурицио наморщил крючковатый нос, немного смутившись.
— Не были бы вы так любезны принять кольцо вместе с этим ящиком? — спросил артист.
Откуда-то из воздуха он достал ключ и положил на прилавок. Тонкие усики разъехались в улыбке.
Они оформили все бумаги. Настоящее имя гипнотизёра оказалось значительно более прозаичным, чем то, что печатали на афишах. Ассистенты внесли сейф в соседнюю комнату и удалились. Гипнотизёр мельком взглянул на распоряжение для банка о выдаче наличных.
— Гастроли в Америке, — зачем-то похвастался он перед уходом.
Гмурману показалось, что он собирается еще что-то сказать, но артист удалился.
Во второй половине дня неожиданно пришли проверяющие из страховой компании, которые проторчали в ломбарде до конца недели. Потом явились пожарники, а после них — финансовая инспекция. у Гмурмана пошла голова кругом, он забыл про сейф, кольцо лежало в ящике письменного стола. Но как только проверки закончились, немедленно вставил ключ в замок. Сейф загудел, у Гмурмана стало всё как в тумане. Разбомбленный склад, огромные солдаты в касках, которые говорили на непонятном гортанном языке. Гмурман испугался, что они сейчас отберут ведёрко, полное только что собранной земли, перемешанной с сахаром, и прижал его крепче. Один солдат поднял винтовку и направил на него. Рядом брызнули осколки камня. Он, прижимая ведёрко с драгоценной смесью, побежал туда, где дымилась воронка от авиабомбы. Что-то просвистело возле уха, он скатился в яму, короткие штанишки треснули на попе, послышался низкий гул самолётов и завыла сирена… Гмурман выдернул ключ и больше к сейфу не прикасался.
Он отогнал воспоминания и пошёл внутрь ломбарда. Милиционеры расступились. Старик шаркал по торговому залу, внимательно смотрел на полки и вышел во вторую комнату.
Дверца сейфа открылась, даже показалось, что скрипнула. Гудение стало почти неслышным, Митя заглянул внутрь. Задней стенки не было, светил фонарик и чья— то рука шарила по полкам. Было слышно, как переговариваются по-английски. Появилось лицо. Большой крючковатый нос, тонкие усики. Колючие глаза тщательно осматривали каждый миллиметр металлического шкафа и неожиданно уткнулись в Митю. Из миндалевидных глаза мгновенно стали круглыми, а вокруг тонких усиков появились капельки пота. Немедленно возник пистолет большого калибра. Митя тут же выхватил свой двенадцатизарядный «дюк».
Они минуту молча пялились друг на друга. у человека двигался выпирающий кадык. Вверх-вниз. Опустились веки. Мигает, подумал Митя. у него самого расширились ноздри, он часто и мелко дышал. Тело чуть-чуть, на миллиметр, отодвинулось назад. Ему показалось, что тонкие усики на своей стороне стали тоже немного дальше. Свободная рука осторожно нащупала дверцу. Металл обжёг холодом пальцы. Митя делал вид, что движения его не касаются, это происходит независимо, словно какая-то самодеятельность органов. Он прикрыл веки, смотрел сквозь ресницы, расслабленно. в голове понеслись обрывки молитв, и, не отводя взгляда от колючих глаз, он изо всех сил резко хлопнул дверью сейфа. Гудение прекратилось, он повернулся к брату, который всё еще сидел бледный, как пергамент.
Читать дальше