Томас Эспедаль - Идем! или Искусство ходить пешком

— А вдруг мы не придем? — отвечаю я.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что нам будет нелегко вернуться обратно, к нормальному образу жизни, к тому, чем мы занимались прежде, перед тем, как отправились в поход. Я не знаю, но ведь это, возможно, и есть настоящее начало, начало новой, совсем другой жизни, другого образа жизни.

Несколько часов мы проводим в тени, на траве.

Потом пускаемся в путь. Вот и Гёйнюк Яласи, то есть вершина Гёйнюк. На самом верху расположен старый полуразрушенный дом, он стоит на толстых высоких сваях. Мы открываем дверь и обнаруживаем, что дом пуст, только старые шерстяные ковры расстелены на полу. Мы решаем здесь переночевать, подметаем полы и ковры, и вдруг слышим звуки флейты. Мы спускаемся по лестнице, и за домом, под апельсиновым деревом видим: человек с белой бородой и в черной шляпе играет на флейте. Он вдруг вскидывает правую руку, а потом роняет ее на бедро, это обычная команда пастуха собаке, чтобы она заняла свое место. Но у него нет собаки, этот жест адресован нам. Он повторяет движение: на место. Мы смотрим друг на друга: Нарве и я.

— Он приглашает нас, — догадываюсь я.

Пастух стоит под деревом, в окружении коз, он дует во флейту и повторяет движение рукой. На место. Мы повинуемся и подходим к пастуху, тот подносит руку ко рту, открывает и закрывает рот, словно жует.

— Он приглашает нас поесть, — говорю я.

Мы скидываем рюкзаки и следуем за ним, он по горной тропинке, тут полно коз и мы — два голодных скитальца. Мы идем вдоль холма и видим дом, который постепенно вырастает под деревом — он похож на шалаши, которые мы строили в детстве на деревьях. Впрочем, дом этот выглядит солидно, массивные стены, два этажа, рядом растет дерево, листва достает до покатой крыши, покрытой цветами и травой. Симпатичный дом. Простой дом с маленькой террасой, а за домом есть еще и маленькая пристройка. Кухня и вода, которая подкачивается старым тракторным насосом, из колодца.

Мы взбираемся по лестницам, снимаем с себя сапоги и заходим в комнату. Тут на полу сидит старая женщина, она укрыта косынкой и толстым халатом, у нее борода как у мужчины, но лицо женское, круглое и красное, искаженное болью, она хлопает глазами, тяжело дышит и корчится. Пастух Рамазан показывает на Нарве, он дает понять, что хочет, чтобы Нарве обследовал женщину. Вот это да, ведь Нарве — сын врача, он носит белую рубашку и, возможно, потому напоминает врача. Он всегда держит у себя набор медикаментов: болеутоляющих, успокоительных, снотворных. Может, Рамазан и распознал эти склонности врача у Нарве, или просто это последняя надежда, желание, чтобы кто-то помог?

Доктор Дринк наклоняется и исследует женщину на полу. Одна нога у нее сильно распухла.

— Это признак того, что у нее больны почки, — говорит Нарве. — Но я ничего не могу сделать, — добавляет он. — Ей нужны антибиотики, я дам ей болеутоляющее, это единственное, чем я могу помочь в этой ситуации.

После обследования и некоторых манипуляций, которые, судя по всему, прошли успешно, пожилая женщина, жена Рамазана, уже на ногах и выглядит намного лучше, она даже вроде помолодела. Она готовит еду для нас. Мы сидим на полу в другой комнате, это совмещенная спальня и гостиная. Здесь стоит топчан, на котором спит Рамазан, матрас на полу для жены, а между спальными местами находится камин. В камин подкладывают березовые дрова, настроение улучшилось, стало тепло. Нас угощают куриным супом и хлебом, который мы макаем в похожий на йогурт крем. Затем нам подают яйца всмятку, с перцем и замечательным хлебом, подогретым в печи. Мы пьем ледяную воду, мы смотрим новости по маленькому телевизору, а потом нас угощают турецким чаем со сладкими круглыми ватрушками. Теперь можно и выкурить по сигарете. Мы выходим на маленькую террасу, светит полная луна. У Рамазана в глазах слезы. Кажется, он счастлив. Нарве озабочен, он размышляет, оставить ли Рамазану болеутоляющие таблетки.

— Ей нужен врач, — говорит он Рамазану.

Рамазан кивает и хлопает Нарве по плечу.

— Доктор, — с одобрением произносит он.

Он растроган и счастлив.

Мы спим в сарае, под маленьким навесом, на металлической двуспальной кровати, но спать очень тесно, поэтому мы уткнулись головой каждый в свою стену. Парафиновая лампа, две подушки и коврики, в которые Рамазан прячет пачки сигарет и бутылки с водкой, — это его тайник.

Мы спим крепко и долго. Нас будит Рамазан. Он стоит в дверях и подает нам знаки: пора завтракать. Мы садимся на полу в комнате, едим яйца и хлеб, пьем кофе и воду. Жена Рамазана спит на матрасе, таблетки помогли ей, и сон для нее как неожиданный дар. Рамазан все еще в хорошем настроении, а Нарве по-прежнему озабочен, он отдает Рамазану все болеутоляющие таблетки. Мы вытаскиваем пачку американских сигарет и турецкие деньги, но Рамазан не хочет брать деньги.