Томас Эспедаль - Идем! или Искусство ходить пешком

На автобусе мы едем из Метеор в Салоники, в грязный и шумный городок, белый и выскобленный по краям, расположенный вдоль гор и моря. Гавань переходит в каменную дорогу, ослепительно белую, она идет вдоль моря, пока волны не упираются в мол, который простирает свою руку над городом. Нам здесь ничего не нужно, только поесть и поспать. Комната на восемь персон, кровати в несколько ярусов и шерстяные пледы, насекомые и вши, лампа на потолке, треск электричества.

Мы лежим и бодрствуем до половины седьмого. Поезд в Стамбул отходит в тридцать пять минут девятого, мы возьмем с собой вшей и их укусы на память — знак того, что мы путешествуем самым дешевым классом. На станции мы встречаем Ника из пансионата в Метеорах, мы едем одним поездом, медленно приближаемся к границе: нам нужно выйти из поезда и заплатить за визы и за все прочие формальности пересечения границы. Мы медленно вползаем в темный и дождливый Стамбул.

В Стамбуле нас встречают какие-то незнакомцы, они хотят куда-то нас отвезти, правда, мы не знаем, куда. Мы не можем от них отделаться, нам кажется, что на них можно положиться, но Ник начинает заметно нервничать. У него маленькая сумка на поясе и большой рюкзак на спине, он напоминает раненого и беспомощного носорога. Он гуляет по каменным мостовым с раскрытым зонтом, под которым прячет свою ношу — фотооборудование и сумки. Это его первое путешествие за границу, он взял с собой все, что нужно и не нужно, все это он тащит из Австралии, как вьючный осел. Он как магнит притягивает бандитов и мошенников всех мегаполисов. Они оказали ему неоценимую услугу и избавили его от некоторых дурацких вещей: от фена, романа Салмана Рушди, двух баночек с домашним вареньем, складного фотоштатива и сумки с туалетными принадлежностями, которыми можно было бы обеспечить целую турецкую футбольную команду, женскую или мужскую. Когда мы наконец находим номер на троих, в молодежном отеле, в районе Агия София, он распаковывает рюкзаки и сумки. Нику Фотнеру девятнадцать лет, он взял годовой академический отпуск в университете, чтобы путешествовать по Европе. В нем сочетаются отвага и глупость — два самых неподходящих качества для путешественников. Но после нескольких часов, проведенных вместе в гостинице в Стамбуле, мы уже хорошо к нему относимся. А через несколько дней и ночей он нам уже просто нравится. Мы сочувствуем Нику, но он молодец, он и сам справляется, просто он из тех, кому стараешься помочь. Его кровать стоит между нашими, он спит в пижаме, у него два полотенца, которые он прячет от нас, складывая под подушкой. Он не курит и не пьет. По вечерам он боится выходить на улицу, сидит внизу, у портье, и беседует с себе подобными испуганными туристами. На всех — бейсболки и толстовки, шорты и резиновые туфли, своего рода униформа, в которой туристы выглядят как настоящие придурки.

— Чем он занимается целыми днями? — спрашивает Нарве, когда Ник уже спит.

Мы сидим у открытого окна, пьем раки и курим турецкие сигареты.

— Ходит по музеям, — отвечаю я. — Фотографирует и записывает все свои впечатления в толстый блокнот, туда же он складывает все билеты и салфетки, визитки и пивные подставки.

— А он разве пьющий?

— Нет, но он коллекционирует пивные подставки. Сегодня он ходил в парикмахерскую в соседнее здание, к англичанину, который стрижет туристов. Обедал в Макдональдсе, внизу, у гавани, там он встретил австралийскую девушку, с которой собирается утром на экскурсию по Босфору, он говорит, что она красивая.

Для всех нас Ник Фотнер — настоящая загадка. Он дышит тихо и не храпит, словно вся чистота и невинность мира сосредоточились в его теле, гладком и изнеженном. Он мечтатель. Интересно, что ему снится?

— Ему снится, как он вернется домой, к своей семье в Сидней, снова начнет ходить в университет и женится на девушке из соседнего дома, — говорит Нарве.

Гулять по Стамбулу, бесцельно бродить по незнакомому городу, видеть все впервые. Сегодня суббота, послеобеденное время, март. Город мокрый и серый, в пелене дождя, но краски уже просыпаются, солнце пробивается сквозь туман облаков, скользит по серебряным башням минаретов и золотым куполам мечетей, по окнам дворца султана Ахмеда. Похоже, весь город обращен к солнцу.

В Стамбуле улицы и площади устремляются вниз с высоты, к берегу и обнажаются перед солнцем и голубым светом Мраморного моря. Море щедро на туманы и дожди, и город ищет приюта под крышами и аркадами, на базарах и в пассажах. Многие части Стамбула прячутся под крышами, это город, живущий как внутри, так и снаружи. Большинство улиц и площадей скрываются за стенами и фасадами, воротами и дверьми.