Нагиб Махфуз - Зеркала

— Но вы ведь счастливы в браке.

— Не стану этого отрицать, и все же чего-то мне не хватает.

— Счастье — трудная штука.

— Муж у меня идеальный. Мне может позавидовать любая женщина. Однако он меня не всегда понимает, и порой я чувствую одиночество и вновь оживает былая боль.

— Сколько вашему мужу лет? — спросил я.

— Сорок.

— Вы живете в раю, а хотите еще чего-то!

— Бьюсь об заклад, что вы не знали любви! — помолчав, медленно проговорила Видад.

Интересно, где теперь Сафа? Жива ли? И если бы мы вдруг встретились, состоялся ли между нами подобный разговор?

— Простите, моя прямота порой переходит все границы. Однако вы должны уважать мои чувства, — словно спохватившись, сказала Видад.

— Я искренне их уважаю.

— Благодарю вас. Надеюсь, наше знакомство на этом не кончится. Оно не будет вас обременять?

— Буду рад этому больше, чем вы думаете.

— Наши отношения, разумеется, останутся такими же чистыми.

— С радостью принимаю это предложение.

— Чтоб не возбуждать ненужных подозрений, давайте беседовать пока по телефону.

— Как хотите.

— А если я буду сильно по вас скучать, встретимся где-нибудь тайком!

— Согласен!

Встреча эта открыла новую страницу в моей жизни. Побуждаемый нежностью, воспоминаниями и любопытством, я поддерживал наше знакомство с Видад. Переживал вместе с ней ее семейные проблемы, повседневные заботы и даже увлечения, ссоры, радости, болезни, мечты и многое-многое другое. Видад вошла в мою жизнь и сделалась хоть никому и не известной, но тем не менее неотторжимой частицей моего бытия.

К дням далекого детства, на площадь Бейт аль-Кади, к финиковым пальмам, отягощенным птичьими гнездами, возвращает меня это не стертое временем имя. Мне было тогда лет семь-восемь. Помню, как любил я смотреть из бокового окна на идущую под уклон узкую мощеную улочку Кирмиз. Там, на повороте ее, стоял дом семейства Башир. По вечерам шейх Башир сидел у дверей, перебирая четки. Его ясное лицо, седая борода и яркие краски чалмы, джуббы и кафтана словно освещали все вокруг. Но едва он удалялся в сторону площади Бейт аль-Кади по дороге в Египетский клуб, в окне появлялась Ясрия. Ей было тогда лет шестнадцать. Ее прекрасное, белое и светящееся, подобно луне, лицо было обрамлено черными как смоль волосами. Ясрия ласково окликала меня, весело шутила со мной, а я, счастливый и влюбленный, как может быть влюблен только восьмилетний мальчик, не отрываясь, молча, с обожанием глядел на нее. Иначе как влюбленностью это не назовешь. Ясрия не была мне ни родственницей, ни сверстницей, она не дарила игрушек или сладостей. Меня влекло к ней ее прекрасное лицо. Порой она приглашала меня к себе. Едва я выскальзывал на улицу, служанка настигала меня и уводила в дом. В отчаянии я плакал и дрыгал ногами.

Как-то в дождливый день, стоя у окна, я смотрел, как потоки воды обрушиваются на землю, ручьями бегут по улице и стекают в старый подвал. Вскоре вода поднялась так высоко, что улица Кирмиз превратилась в канал, перебраться через который можно было только при помощи носильщиков или в экипаже. Сквозь завесу дождя я разглядел в окне Ясрию. Она делала мне знаки. Я принял решение. Не раздумывая, тайком выбрался из дому, прихватив с собой большой медный таз, в котором обычно стирали белье, и метлу на длинной деревянной ручке. Опустив таз на воду, сел в него и, отталкиваясь метлой, поплыл к дому Ясрии. Когда служанка увидела меня, я был уже недосягаем. Войти в воду она не решалась. Стояла и звала на помощь. У дверей, над которыми было прибито чучело крокодила, я выбрался из таза и босой, в промокшей насквозь галабее побежал в дом. Ясрия встретила меня на лестнице, провела в комнату и, усадив на турецкий диван, стала ласково гладить мои волосы… Я не сводил глаз с ее будто светящегося лица. Вымокший до нитки и продрогший, я чувствовал себя на вершине блаженства. А Ясрия, взяв мою руку в свои, сказала:

— Дай я тебе погадаю.

Разглядывая линии моей ладони, она говорила о том, что ждет меня в будущем. Ничего не слыша от счастья, я, не отрываясь, с обожанием глядел в ее прекрасное лицо.

Перевод на русский язык. Л., Гослитиздат, 1935.

Мунира — один из районов Каира. — Здесь и далее примечания переводчиков.

Ватан (араб.) — родина. Партия «Ватан» — первая в Египте политическая партия. Основана Мустафой Кямилем в 1907 г.