Владимир Кунин - На основании статьи…

Он даже чуть не расплакался от обиды…

— Ты очень важная часть этой системы, — медленно проговорил Кирилл Теплов. — Именно поэтому мы с тобой совершенно в разных весовых категориях. Привет, старик!

На почте получил перевод — семьдесят один рубль шестнадцать копеек.

Решил весь этот гонорар пустить на большую и роскошную поддачу со своими «соавторами». В конце концов, четыре с половиной месяца, день и ночь, бок о бок…

Созвонился с Костей Степановым, с Лехой Петраковым и Николаем Ивановичем Зайцевым.

Еще днем заскочил в очень популярный полуподвальный ресторан «Кавказский» — на углу Невского проспекта и улицы Плеханова.

Помахал своим удостоверением Союза журналистов, заказал столик на семь вечера для четырех персон. Удостоверение солидно подкрепил тремя рублями. И правильно сделал: в «Кавказский» вечером не пробьешься.

Все пришли вовремя, в штатском. Леха в новых дешевых брюках.

Посиделки получились невеселыми.

И хотя стол был уставлен всякими там лобио, сациви, красной гурийской капусткой, тоненькими ломтиками суджука, осетриной горячего копчения, икоркой зернистой, зеленью, а позже подоспели шашлыки по-карски, люля-кебабы на шампурах, — вечеринка явно не удавалась. Это несмотря на пугающее количество водки, коньяка и настоящего «Киндзмараули»!

Разговор все время крутился вокруг напечатанной статьи Кирилла Теплова. Каждый принес экземпляр газеты со статьей. Естественно, кроме самого Кирилла. Леха, тот сразу взял быка за рога. Сунул Теплову газету в руки и сказал:

— Подпиши! Мол, такому-то и такому-то… Поставь автограф. И число не забудь.

— Пошел ты, Леха… Я это говно подписывать не собираюсь. Ты оригинал читал?

— Ну, читал.

— Это моя статья?

— Да нет. Поуродовали здорово. Но подпись-то твоя?

— В том-то и кошмар…

— Подпиши, Кира, а я налью, — попросил Леха. — Не как произведение подпиши, а как мою отмазку перед женой. А то не поверит, что я с вами сегодня вечером был. И обязательно дату и время поставь!

— Как на пропуск, да? — рассмеялся Николай Иванович. — Чтоб дежурный караульный выпустил.

Выпили по первой, по второй. Закусили. Степанов поднял глаза на Теплова, спросил в упор:

— Как же ты мог не встать на дыбы? Существует же у вас какое-то авторское право. А ты молчишь в тряпочку…

— Чего ты меня сейчас калибруешь? — разозлился Теплов. — Ты же знаешь, что я писал! Сам визировал мой текст! А что из него в Москве сделали? Нет у нас «авторского права». У нас права вообще — никакого нет. Как и у тебя! Ты что, действительно не понимаешь, что в том же дерьме барахтаешься, что и я? Или для дела придуриваешься? На суде тебя — главу следствия, «важняка» — государственный обвинитель, такой же прокурорский выкормыш, высек как Жучку дворовую! «Следствие проведено недобросовестно…» И на глазах у всего суда, всей честной публики переквалифицировал нашу статью для Рафика-мотоциклиста! Не от трех до пяти, а двенадцать строгача! Хорошо еще, что не шлепнули… Так и то — благодаря Якову Семеновичу Киселеву — адвокату… Как же ты-то не встал на дыбы?! — спросил Кирилл Костю Степанова и добавил: — Наливай, Леха!

Петраков налил всем по большой рюмке, пробормотал «будьте…» и первый выпил. Зажевал листочком гурийской капустки и снова налил.

— Ты, Леха, закусывай, — сказал Николай Иванович. — А то нажрешься, как поросенок, и тебе никакой Киркин автограф не поможет. Кирилл! А ты правда после этого из газеты ушел?

— Правда. А вы откуда знаете, Николай Иванович?

— Я где служу-то, гражданин Теплов? Пока… — улыбнулся майор Зайцев.

В следующий раз они увиделись только в шестьдесят пятом году, на похоронах убитого Лехи Петракова.

Костя Степанов пополнел, отпустил себе модную бородку. Возглавлял какую-то крупную адвокатскую контору.

Бывший майор милиции Зайцев, ныне сменный дежурный военизированной охраны киностудии «Ленфильм», на похороны Лехи приехал один. Жена, Ася Самуиловна, лежала в больнице. Сердце…

Семилетняя дочка Лехи — худенькая, длинненькая, все время смотрела на белое лицо мертвого отца и отвела глаза в сторону только тогда, когда гроб закрыли крышкой. Жену Лехи, всю в черном, с двух сторон поддерживали две пожилые женщины. Лехина тетя и мать жены.

Костю Степанова и Николая Ивановича Кирилл Теплов тихонько познакомил с Зоей. Когда гроб опустили в могилу, все четверо бросили по горсти песка на крышку гроба, а спустя еще минут пятнадцать разъехались…