Владимир Ионов - …А родись счастливой

…Люба извинилась, что ворвалась без доклада и хотела повернуться обратно. Но Кольчугина остановила, а следом и Шалый поднялся из кресла, с глупой мальчишеской улыбкой представился и сказал, что много слышал о ней от Игоря Сокольникова, а теперь рад познакомиться лично.

— Как он там? Я не была у него.

— Я тоже давно не был. Вроде, держится. Подавал апелляцию — пустое дело, хотя ясно же, что судили не столько за приготовление к мошенничеству, как писал его бывший адвокат, сколько за прокат порнухи на дому. А теперь эти фильмы крутят не только в салонах, но и в кинотеатрах, и хоть бы что. Я тоже писал депутатский запрос Генпрокурору. Вопрос «оставлен без удовлетворения»… Смотрел несколько ваших передач. Красиво раскручиваете людей! Жаль, не был вашим героем.

— Дело-то я, думаю, поправимое, а, Любаш? — подсказала Кольчугина. — Тем более такой повод… Ефим Борисович назначен к нам представителем президента!

— Интересно. Надо подумать…

— А чего тут думать? Самый молодой полпред президента в России… А ты чего ко мне?

Люба рассказала о письме маман, попросила разрешения позвонить в Вильнюс.

— Ну, какой вопрос? Звони, конечно. Вот, недобитые, что делают…

Шалый покопался в портфеле, что стоял у кресла, достал увесистый аппарат, спросил у Любы номер Вильнюсского телефона, набрал его и подал ей. Она послушала и растерянно вернула телефон.

— «Набранный номер не существует»…

Шалый набрал ещё раз, услышал тот же механический ответ и спросил:

— Адрес отправителя есть? Давайте, я позвоню консулу, пусть проверит, что там случилось.

— Ой, спасибо вам! Столько хлопот… Я буду вам очень обязана, — выговорила она, чувствуя, что краснеет и как её тянет ещё раз посмотреть на гостя Кольчугиной, который стоит перед ней, — высокий, кудрявый, крупноглазый и тоже краснеющий пятнами на щеках и шее…

Люба спустилась в монтажную. В последние недели она сама монтировала материал, вдрызг поругавшись с Серафимой из-за того же Игоря. Давно потерявшая гражданского мужа из-за того, что курит и превращается не то что в воблу, а прямо в мумию или даже в стиральный валёк, Серафима всё время приставала к Любе свести её с Игорем поближе. «Я бы цепью тебя привязала к нему, да ведь он оборвёт и её», — ответила Люба, на что Серафима страшно обиделась, выпалив: «А я бы таких кукол, как ты, самих на цепь сажала, чтобы не мешали жить нормальным бабам!» Ну, и нашла коса на камень! Обе потом бегали к Кольчугиной с заявлениями развести их по разным программам. Та сказала: «Разбирайтесь сами, не хватало мне ваших дрязг!»

А тут Игоря как раз отдали под суд и влепили восемь лет колонии общего режима за то, что при обыске в его квартире нашли несколько колод карт, помеченных краской, светящейся при ультрафиолетовом облучении, и тряпичный пояс с ячейками для батареек. Слава богу, источника ультрафиолета в доме не оказалось, а то бы докопались и до места его изготовления в радиофизическом НИИ. Впрочем, может быть, и не стали бы так-то уж копать, поскольку главная задача у следствия была найти, за что посадить слишком развернувшегося и строптивого кооператора, не желающего никому заносить излишки прибыли. А для выполнения такого задания хватило конфискованного видеомагнитофона и набора кассет с «фильмами порнографического содержания, не предназначенных для широкого показа». Но, коль скоро статья там не шибко щедрая на отсидку, в дело пошли колоды помеченных карт и «пояс для источников питания источника ультрафиолетового излучения», а, стало быть, «для приготовления мошенничества в особо крупном размере». Правда, размер мошеннических выигрышей Игоря никто высчитывать не стал, поскольку в деле числился всего один пострадавший, да и тот играл с ним на мифический клад, так и не обнаруженный на территории колхоза «Ударник». Но, если бы нашли, да он оказался огромным, да его бы выиграл Сокольников И.А., то… В общем, неучтённый «особо крупный размер» вполне потянул на восемь лет заключения.

— Вот теперь и вози ему передачки да проси свидания. Неволя способствует состраданию, — в сердцах сказала тогда Люба, чем окончательно обидела Серафиму.

— Я тебе что, голодная коза, что с возом сена к козлу едет?! — взорвалась Серафима и бросила Любе ключи от комнаты, где столько времени они работали вместе.

Шалый пришёл в монтажную сказать, что найдёт Любу как только что-то узнает у консула, и протянул ей визитку с множеством номеров телефона.

— Мой прямой — на обороте. Звоните в любое время. Буду рад. — И опять покраснел, как мальчишка.