Луис Леанте - Знай, что я люблю тебя

Сантиаго был очень напуган. Не в силах справиться со своей паникой, он волоком потащил друга до следующего угла. Его руки и форма были измазаны в крови, он с ужасом увидел это в свете следующего фонаря. Теряя последнюю надежду, он отчаянно закричал, прося помощи. Но никто не вышел на улицу, даже не приоткрыл окно. В эти мгновения Сантиаго проклинал себя за то, что настоял на прогулке в квартал Земла. Он снова попытался оторвать тело Гильермо от земли и взгромоздить его на плечи, как вдруг услышал, что кто-то тихонько окликает его из-за полуоткрытой двери. Он видел силуэт человека в тюрбане, но не решался просить у него помощи. Мужчина тем временем звал его и голосом, и жестами. Сантиаго будто прирос к земле, не в силах шевельнуться. В конце концов дверь широко распахнулась и из нее выбежали двое парней. Они подхватили бесчувственного Гильермо и втащили его в дом, велев Сантиаго следовать за ними. Как только все оказались внутри, мужчина закрыл дверь и запер ее на большой деревянный засов. Из глубины комнаты на легионеров смотрело полдюжины местных жителей с таким выражением, будто они видели призраков. Тут было двое молодых африканцев и четверо стариков в черных тюрбанах, под которыми виднелись изборожденные морщинами суровые лица. Никто из них ничего не говорил — они внимательно смотрели на Сантиаго и на Гильермо, которого парни уложили в центре комнаты. Это было прямоугольное помещение с белыми голыми стенами и полом, почти полностью покрытым ковром. В одном углу был устроен низкий, около полуметра в высоту, лежак, заваленный подушками. Светила единственная флуоресцентная лампочка. Сантиаго не мог скрыть свое горе. Он лишь просил жалобно: «Помогите, мой друг ранен». Мужчины продолжали удивленно разглядывать их. Самый древний на вид старик неожиданно заговорил, явно отдавая приказы, но никто даже не шевельнулся. Сан-Роман беспомощно опустился на колени рядом с другом. Его напугало залитое кровью бледное лицо и закрытые глаза. На какой-то миг он решил, что Гильермо умер, и поднял умоляющий взгляд на людей вокруг. Сахарави вдруг начали одновременно говорить на местном диалекте. Казалось, они спорят между собой.

Неожиданно дверь начала сотрясаться от громких ударов. Кто-то со стороны улицы стучал в нее что есть сил. Шестеро местных в мгновение ока прекратили спор и уставились на дверь. Из соседней комнаты вышла женщина, встревоженная шумом. Она сказала что-то, обращаясь к мужчинам, и один из них послушно отодвинул засов. На пороге показался встревоженный Сид-Ахмед. Он молча глянул на Сантиаго, сел на пол рядом с Гильермо и прижал ухо к его груди. Когда он распрямился, щека его была испачкана в крови. Неожиданно он закричал, отдавая приказы. Все вокруг пришли в движение, даже не пытаясь возражать ему. Вошли еще две женщины, Сид-Ахмед заорал и на них. Сантиаго молча наблюдал со стороны, не решаясь вмешаться. Ему не верилось, что перед ним тот самый милый торговец, совсем недавно с благостной улыбкой угощавший их чаем и табаком.

«Ему пробили голову гаечным ключом, Сид-Ахмед. Кто-то его швырнул в нас. Было темно, и я ничего не видел. И кровотечение все не останавливается». Сид-Ахмед жестом заставил его замолчать и начал раздраженно что-то выговаривать находящимся в комнате африканцам. Он кричал на них по-арабски, и те отвечали ему тоже криками. Сантиаго решил, что они вот-вот схватятся врукопашную, но ничего подобного не произошло. Сид-Ахмед взял Сантиаго за руку и потащил его к двери в глубине комнаты. «Все будет хорошо, ты не волнуйся. Они зашьют его рану и вылечат ее». Говоря это, он буквально вытолкал Сантиаго в маленький дворик, окруженный стеной из необожженного кирпича. Здесь воняло мочой и домашним скотом. Они перепрыгнули через полуобвалившуюся часть стены и оказались в соседнем дворике, потом таким же образом прошли еще через два или три. «Куда мы идем, Сид-Ахмед? Я не могу бросить Гильермо!» Торговец жестом приказал ему успокоиться: «Не переживай. Твой друг в надежных руках. О нем позаботятся». Сантиаго не решился ни возражать, ни задавать других вопросов. Все запуталось в какой-то грандиозный непонятный клубок. Неожиданно он вспомнил, что до возвращения в казарму остается всего час. Если он не успеет до отбоя, его обвинят в дезертирстве. Он так перепугался, что, перелезая через очередную стену, споткнулся и упал. Сид-Ахмед помог ему подняться. В конце концов они вошли в один из домов, где семья хозяина смотрела телевизор, не обращая внимания на жуткие помехи. Никто из них не испугался, когда легионер и торговец ввалились через заднюю дверь. Сид-Ахмед снова сердито закричал, обращаясь к старшему в доме. Они вышли наружу и пересекли улицу, направляясь к дому напротив. Сантиаго бежал за африканцем, как напуганный ребенок. Сид-Ахмед резко остановился перед дверью и начал стучать в нее кулаком. Открыл мальчик. Африканец распахнул дверь и втолкнул Сан-Романа внутрь. Тот уже перестал чему-либо удивляться. Один из людей, сидевших перед телевизором и пивших чай, поднялся на ноги, подошел к легионеру и изумленно начал его разглядывать. «Сантиаго, что случилось? Что ты тут делаешь?» Сантиаго медлил с ответом, с изумлением осознавая, что перед ним Лазаар — его приятель из вспомогательных войск, одетый в безукоризненно белую derraha и с голубым тюрбаном на голове. Он не мог вымолвить ни слова. Сид-Ахмед тем временем снял обувь и сел на пол. Говорил он невероятно быстро, и приходилось только удивляться, как слушатели его понимают. Сантиаго опустился на колени на ковер — ноги его не держали. Когда торговец закончил свой рассказ, все разом заговорили. Один из стариков сделал женщинам знак увести детей в другую комнату. Теперь их осталось всего пять человек. Кто-то сунул в руки легионеру стакан, он глотнул и почувствовал прилив сил. «Я должен вернуться к Гильермо, но не знаю дороги». Лазаар задумался, прежде чем ответить: «Твоему другу будет хорошо там, где ты его оставил. Я уверен. Не волнуйся за него, — сказал он, кладя руки на плечи Сан-Романа. — Но ты не можешь расхаживать здесь в своей форме. Здесь есть очень плохие люди». — «Мы ведь просто гуляли…» «Al-la yarja ттит! — выругался сахарави. — Ты что, правда не знаешь, какая вражда между нашими народами?» Впервые Сантиаго видел Лазаара рассерженным — это было впечатляющее зрелище. «Снимай одежду!» — приказал Сид-Ахмед. Сантиаго не понимал, к чему это он. «Давай ее сюда, — настаивал Лазаар. — Женщины отстирают ее от крови». — «Я должен вернуться в полк!» — «Ты в таком виде собрался возвращаться? Тебя тут же арестуют и зададут тысячу вопросов». — Сантиаго тем временем начал раздеваться, слепо полагаясь на африканцев. «Завтра с утра она будет чистой и сухой. Мы доставим тебя в казарму». — «Завтра? Завтра будет поздно! Мы должны быть там через полчаса!» Лазаар впервые поднял на него голос: «Не дури! Ты что, хочешь нас всех под трибунал подвести?! Эту ночь ты проведешь в моем доме!»