Бен Элтон - «Номер один»

Когда принц поспешил удалиться вместе со своими детективами и помощником, Иону наконец пригласили на прослушивание.

Она выглядела очень мило и пела очень хорошо. Как опытный полупрофессионал, который прошел весь процесс прослушивания годом раньше, она исполняла песню в лучших традициях шоу.

– Я бы хотела спеть «A Woman's Heart», – объяснила она.

– Это хорошая песня, – сказал Родни почти инстинктивно. – «A Woman's Heart» – это отличный выбор.

Иона повернулась и какое-то время смотрела на Родни, но ничего не сказала. Вместо этого она отвернулась от него и спела свою песню приятным, чистым голосом и, как казалось, искренне и с чувством.

Когда она допела, у Берилл на глазах снова показались слезы. Она не плакала, поскольку истратила все волосы из носа на Грэма, но была определенно тронута.

– Иона, – сказала она, – ты сделала эту песню.

– Спасибо, Берилл, – мило ответила Иона. – Услышать это из твоих уст много значит, потому что я знаю, что в прошлом ты во мне сомневалась.

– Только не сегодня, Иона. Только не сегодня, – твердо ответила Берилл. – Я женщина и мать, и я знаю все о боли женского сердца, особенно потому, что, насколько тебе известно, довольно долго мое женское сердце билось в мужском теле, а большей боли, чём эта, просто не бывает, и позволь сказать тебе, что ты была так эмоциональна, что делается страшно.

– Да, Иона, – согласился Кельвин, – мне показалось, что это было на самом деле очень хорошее выступление. Очевидно, как женщина, ты понимаешь боль сердца. Ты прошла через разрыв и разочарование и использовала их, чтобы расти. Ты согласен, Родни?

Кельвин, Берилл и Иона как один повернулись к несчастному Родни. Последовала долгая пауза, прежде чем Родни повернулся к Кельвину и прошептал sotto voce: [7] Вполголоса (ит.).

– Пожалуйста, Кельвин…

– Как ты считаешь, Родни? – твердо ответил Кельвин.

На лице Родни появилось выражение покорности. Казалось, он знал свои обязанности и готов был исполнить их, несмотря на мучительное смущение.

– Иона, я… я… не думаю, что ты выросла по сравнению с прошлым годом. – После этих слов у него на лбу появились капельки пота. – Ты знаешь, что в прошлом году ты и твоя группа мне очень нравились, и я на многое пошел, чтобы заявить об этом, но мне придется быть честным. Я не думаю, что ты выросла.

– Правда, Родни? – ответила Иона по-прежнему спокойно, хотя ее глаза метали молнии. – Это очень странно, учитывая, сколько «наставлений» я получила от тебя после окончания прошлого сезона. Насколько я помню, тогда ты очень ценил то, что я могла тебе предложить.

Кельвин широко улыбнулся, даже не пытаясь скрыть своей радости оттого, что Родни оказался в затруднительном положении.

– Иона, я говорю с точки зрения профессионала, – громко ответил Родни. – Ты мне нравишься, ты это знаешь, и я очень старался поддержать тебя после провала в прошлом году…

– «Поддержать», Родни? Так вот как это называется? Вообще-то, насколько я помню, это тебе требовалась поддержка, особенно после того, как ты перебрал лишнего и не смог оказаться, так сказать, на высоте положения.

У Родни отвалилась челюсть, Берилл жестоко захохотала, а Кельвин решил, что на этот раз хватит.

– Итак, – сказал он, – я говорю «да». Берилл?

– О, определенно. Я говорю «да».

– Родни?

Родни скорчился сильнее прежнего, сжавшись под яростным, твердым взглядом женщины, которую он использовал и теперь должен был предать.

– Пожалуйста, Кельвин, – проскулил он, – она и так прошла на ваших двух голосах.

– Родни, люди хотят знать твое мнение. Мне нужен ответ, и я думаю, что ты его знаешь.

Выбора у Родни не было. Кельвин был боссом. Должность в шоу «Номер один» полностью изменила жизнь Родни, превратив его из безвестного середнячка в знаменитую телевизионную персону, человека, который регулярно получал приглашения на корпоративные поездки для игры в гольф. Он не мог отказаться от этого. Просто не мог. К тому же разве Иона могла унизить его еще сильнее?

– Прости, Иона. Я не думаю, что у тебя получится сыграть вживую.

Иона некоторое время стояла неподвижно, пристально глядя на Родни.

– Ну что ж, – сказала она, – значит, мне придется еще постараться, чтобы произвести на тебя впечатление. Верно, Родни?

Кельвин положил конец страданиям Миллисент во время последнего тура перед финалом. В части шоу под названием «все ко мне домой» каждый судья якобы забирал группу полуфиналистов в собственный дом на период интенсивной подготовки и «наставления». В реальности участники проводили в домах судей ровно столько времени, сколько требовалось им для того, чтобы спеть свою песню и услышать, прошли они в финал или нет.