Момо Капор - Рассказы

Вообще, до отъезда в Париж Жан Жик многим был должен. Но более чем перед кем-либо он был в долгу перед Белградом, без которого не стал бы тем, что он есть: человеком, чьего имени уже побаиваются Карден и Кураж. В этом городе с ним произошло самое важное, именно то, из-за чего замкнутый на вид, тихий молодой человек и решил мстить и добиться чего-то в жизни. Именно в Белграде он сделал эскизы своих первых костюмов для «Сна в летнюю ночь», от которых в Национальном театре мягко отказались как от совершенно негодных. В этом городе он с завистью, смотрел на юношей и девушек, гулявших в воскресенье утром по Теразие желая и сам в один прекрасный день стать элегантным. Он сделал двадцать смелых набросков для какой-то фантазийной весенней коллекции, над которой от всей души смеялись на каждой фабрике одежды, где бы он ни предложил свои услуги. Эти самые люди десять лет спустя дорого платили французам за право их копировать или же просто крали модели, меняя только какую-нибудь незначительную деталь. В Белграде Вана раз и навсегда сказала ему необратимое нет и тут же вышла за первого, кто сделал ей предложение.

Одним словом, Белград дал ему все, что может послужить в качестве топлива, необходимого для полета за пределы орбиты сквозь открытое пространство в большой мир. Этот город откровенно дал ему знать, что он никому не нужен; он подарил ему энергию отчаявшегося человека, которому больше нечего терять. Людей искусства не убивает бедность; скорее, для них представляет смертельную опасность комфорт. Разве бы он достиг всего, чего сумел, если бы в Белграде дела у него шли как надо? Где теперь эти элегантные парни с Теразие? Наверняка давно уже растолстели и смирились с собственной посредственностью. А Жан Жик, все еще стройный — кости да кожа, пропитанные дымом вечного «голуаз» в зубах — владелец третьего по величине модного дома в Париже. Он создал его сам, без чьей-либо помощи, работая ночи и годы напролет, сначала в качестве скромного, никому не известного закройщика в ателье Диора, а позже ассистентом у Ив Сен-Лорана. Сегодня Жан Жик решает, что завтра будет носить Париж, а послезавтра и весь мир! Ты действительно заслужил свой отпуск, Жан Жик!

Пока Boeing 707 «Air France» кружил над Белградом, ожидая разрешения на посадку, Жан Жик смотрел сквозь иллюминатор на рыжие весенние просторы; на разлившиеся Саву и Дунай, на верхушки деревьев, торчавшие из воды над затопленными островками… Какой волнующий пейзаж! Сердце забилось чаще у него в груди, когда он увидел. Вот он, Белград! Здесь, над перекошенную Калемегданскую крепость местом, где сливаются реки, первый форпост славян, здесь собраны воедино разбросанные осколки римского укрепления. Сингидунум [10] Сингидунум — римская крепость на месте современной Калемегданской крепости. . Син-ги-ду-нум. Синг. Ин. Дум. Дум. Дум. И когда только я перестал видеть сны на родном языке?

— Ну на кого ты похож? — спрашивает таможенник Жан Жика, сравнивая его с фотографией в паспорте, на которой он выглядел значительно моложе.

— В каком смысле? — после стольких лет это были его первые слова на сербском.

Он одет в свои легендарные, вытершиеся от времени вельветовые брюки и американскую военную ветровку из Вьетнама с левым рукавом, изорванным пулями. Он получил ее в подарок от коллеги, американского дизайнера, Джона Фиендаки из Бостона. Волосы с проседью волнами спадают ему на плечи. Хотя он сам и создавал ее, Жан Жик презирал моду и стремление красиво одеваться. Так он стал похож на старого хиппи — своеобразного модного пророка. В течение многих лет он старательно культивировал преднамеренную потертость и поношенность в одежде из декоративных соображений. Разве здесь, в Белграде, людей все еще оценивают по глупым костюмам темно-синего цвета и галстукам? Боже, об этом он совершенно забыл!

— Поди-ка сюда! — скомандовал ему таможенник, настоящий громила. — Подойди, я тебя обыщу как следует. Такие, как ты, непременно носят наркоту.

И зачем мне все это понадобилось, думает Жан Жик, пока таможенник ведет его в какую-то комнату с мутными стеклянными стенами. Нельзя было отдаваться на волю ностальгии! Попался в ловушку! И кто только написал этот рассказ «Отчизна, ты как здоровье!» [11] «Отчизна, ты как здоровье!» — рассказ словенского писателя Ивана Цанкара (1876–1918). ? Уж я бы ему сказал пару ласковых!

— Снимай куртку! — командует таможенник.

Он снял ветровку, и тут крупный человек неожиданно сгребает его в охапку стальными мышцами и притягивает на свою широкую грудь. Жан Жик почувствовал на лице его острую щетину.