Александр Торопцев - Охрана

Бакулину она не легла на душу. Он принялся было читать лекцию усатому, но тот куда-то явно торопился и не скрывал этого.

– Федор Иванович! Некогда мне. Давай акт подпишем и разбежимся. Мы же с тобой материально безответственные, так? А значит, делить нам с тобой нечего. Подпись твоя, подпись моя и полный вперед. Дел по горло. С личным составом я уже познакомился. Есть хорошие ребята. Одного-двух сменю. Все, спасибо! Я побежал. Будь здоров, Федор Иванович!

– Всего доброго!

Бакулин остался один. Уже не на своем рабочем месте, никому здесь не нужный, и себе не нужный, и своему пенсионному альбому.

Шипилов и Касьминов, попрощавшись с ним, загадочно переглянулись: неужели не поставит отходную, неужели зажмет? Начальник называется.

Не поставил. Зажал. Убежал по-тихому. Даже словом не обмолвился. Я, мол, позже загляну. А вроде бы и не жадный человек. Ну да бог с ним. Бакулин с конторы, охранникам легче. Новый начальник хоть глаза не мозолит да не трезвонит целыми днями по телефону в комнате отдыха. Это же не телефонный узел. Есть где отдохнуть теперь. Хочется же раз в три часа оторваться от ворот и холла, чайку попить спокойно, бросить кости на диван, позвонить кому-нибудь. А этот сядет, как директор овощной базы за стол, и давай названивать. Куда он только не звонил, с кем не болтал. Заболтался вконец, достал всех охранников. Пусть теперь вторсырьем командует и там всех достает своей дисциплиной и звонками.

Молодой ушел пить чай. Касьминов благодушно спросил Шипилова:

– Ты точно задумал уходить? Вроде бы слух пошел, что до сорока пяти трогать не будут. Может, лучше здесь кантоваться?

– Уйду. Надоело. Сам посуди. Мне сорок три. Через два года отсюда выкинут, если не раньше, и куда мне потом? Стройку охранять или рынок? Так и туда могут не взять. Офицеров-то с каждым годом все больше на гражданке. Так и придется всю оставшуюся жизнь свой огород охранять. Я же прекрасный специалист. Мне по своей специальности хочется работать. Такое предложение упускать нельзя.

– Там же оклад меньше, чем у нас.

– Зато стабильность. На семнадцать лет мне хватит. А то и на все двадцать пять.

Шипилов замолчал. В армии двадцать лет. В охране пять. На государственном престижном предприятии еще двадцать пять. Хороший послужной список для тобольского крестьянина, дед которого осваивал Восточную Сибирь по «путевке» Столыпина, освоил, однако, восьмерых сыновей родил до двадцать девятого года. Пятерых у него взяла война, шестой погиб в Маньчжурии, седьмой и восьмой живы и здоровы. В том числе и отец Михаила, самый младший сын деда.

Среди охранников он выделялся ростом, корявой лопатистостью, которая дается деревенским парням кузнечного покроя, вынужденным отрываться от родной земли. Оторвался Михаил Шипилов от земли, влюбился в радиодело. Плавали, знаем – могут вспомнить свою первую любовь пацаны 60–70-х годов XX века. Много в те времена было радиолюбителей, начинавших с детектора и радиохулиганства. Начинали-то многие из них примерно одинаково. Заканчивали по-разному. Некоторые из радиолюбителей превращались в обыкновенных хулиганов, а то и в злостное хулиганье, в бандюков местного масштаба, тихо и взаимно ненавидевших ментов и мусоров, особенно последних. Они лишали их сначала свободы общаться на радиоволнах с корешами в соседних районах, а затем и вовсе всякой свободы жить вольно и радостно, как сигналы их самоделок. Таких среди радиолюбителей было не так много. Гораздо больше было пацанов нормальных, законопослушных, как и все русские люди. После первого же ментовского погрома и родительской взбучки они превращались в обыкновенных любителей радиоэлектроники, попадали в армию, некоторые, впрочем, поступали в вузы, возвращались в родные края. Работали кто где, ремонтировали магнитофоны и телевизоры, радиоприемники и вертушки… уже без того внутреннего восторга, свойственного всем первовлюбленным. Их жены рожали по одному-два, от силы три ребенка, дети росли, спешили в счастливое компьютерное будущее, которое, по сути как способ жития и младохулиганства мало чем отличался от папиного прошлого, начинавшегося на радиолампах, а закончившегося микросхемами. Не у всех, впрочем, закончившегося.

Михаил Шипилов, например, не стал артачиться в военкомате, принял предложение, поступил в военно-инженерное училище связи и никогда не жалел об этом. Даже увольняясь из армии в звании майора (мечтал-то он о большем, чего уж тут скромничать). Более того, свою первую любовь он так и не предал, активно осваивая компьютерную технику всеми имеющимися у него способами и средствами: самые современные книги покупал, денег не жалел, читал схемы, возился с компьютером, честно пытаясь из двести восемьдесят шестого, наращивая, сделать современный. Конечно же, у него это не получалось. Из «Москвича», как ты его не переделывай, германского «мерседеса» никак не получится. Михаил, понимая это, не расстраивался. Главное, чтобы мозги работали, не засохли от безделья и не расплавились от водки. Русские мозги не надо наращивать, они самодостаточны. Факт давно известный.