Клаус Хагерюп - Маркус и Сигмунд

Все три Берты засмеялись. И Сигмунд тоже.

— Маркус как всегда, — заметил он. — За словом в карман не лезет. Ну, девушки, вам, наверно, пора на сцену.

Берит и Беата засмеялись.

— Вы зайдете потом за кулисы? — спросила Берит.

— Потискаемся в гримерке, — сказала Беата.

— Спокойнее, спокойнее, девушки, — ответил Сигмунд. — Давайте все по очереди.

— Я, чур, первая, — сказала Беата и пошла за Берит на сцену. Поднявшись, они обернулись, и каждая послала в зал воздушный поцелуй. Сигмунд отправил ответный поцелуй, а Маркус не стал. Бента теперь не обнимала его за шею, а держала за предплечье. Она слегка сжала Маркусу руку, глядя при этом на Сигмунда.

— Тебе идет, — сказала она.

Сигмунд поклонился:

— Благодарю, благодарю.

— Хорошо, что ты пришел.

— Продолжаю благодарить.

— Я думала, тебе не нравится рэп.

— Я прикидывался.

— Прикидывался?

— Прикалывался, — поправился Сигмунд. — Мне нравится рэп. Он ничего.

Тот же свет, в который попал Сигмунд, теперь осветил лицо Бенты. Маркус попытался увернуться от луча прожектора, но Бента все еще крепко держала его.

— А у тебя как дела, Мэкакус? — Она наклонилась к нему. Лицо почти полностью оказалось в темноте, но он чувствовал ее дыхание. Голос был таким тихим, что он едва мог расслышать слова.

— Ты тоже думаешь, рэп — ничего?

— Да, — прошептал он. — Думаю, ничего. Иногда.

Сигмунд по-прежнему стоял в свете прожектора. Теперь он опять махал Берит и Беате. Бента отпустила предплечье Маркуса и взяла его за руку. Они оба оказались в тени.

— Может, ты все-таки прав, — прошептала она. — И это когда-нибудь пройдет.

Она сильно сжала ему руку, потом отступила в свет, послала воздушный поцелуй Сигмунду и побежала на сцену. Но все уже случилось.

Маркус Симонсен влюбился.

Существует много способов влюбляться: можно влюбиться внезапно, влюбленность может подкрасться медленно, можно влюбиться неожиданно, можно от дружбы постепенно перейти к влюбленности, можно влюбиться на расстоянии, можно влюбиться счастливо, а можно несчастливо. Маркус испытал почти все способы. Он влюбился в одну девчонку, потому что у нее были красивые уши, в другую — потому что у нее был красивый голос, в третью из-за того, что она была веселой, четвертая была умной, пятая была брюнеткой, а шестая — блондинкой, в седьмую он влюбился потому, что она не была похожа ни на кого из его предыдущих влюбленностей. И так далее. Если и было что-то на этом свете, что Маркус знал досконально, так это как чувствует себя влюбленный человек. Отбросив идею стать работником опеки, он подумал: может быть, есть смысл написать диссертацию о влюбленности? Он знал, что на эту тему уже написано много книг, но думал, что сможет добавить немного новых сведений. Учитывая, что он потерял способность любить, ему было бы несложно написать в научном, деловом стиле, не примешивая к работе личных чувств. Но это было вчера. Сегодня все встало с ног на голову. Маркуса поразили гром и молния, снег и град, шторм и ураган одним разом. Ноги его превратились не то что в спагетти, они просто перестали существовать. Пол под ним стал облаком, и он летел над ним, как безногая птица. Он мчался стрелой сквозь тучи и звездные туманности, охваченный невероятным теплом, от которого он весь горел. Тело его по-прежнему находилось в тени, а мысли направлялись к свету куда более яркому и ясному, чем все ранее пережитое.

— Эй, Мэкакус, как ты думаешь?

— Что?

— Она обратила на меня внимание?

Маркус заморгал. Он не совсем понимал, кто и о чем его спрашивает.

— Кто обратил внимание на что? — прошептал он.

— Бента! Думаешь, Бента обратила на меня внимание?

Бента! Один только звук ее имени пронзил его тело горячим трепетом. Пожалуй, это самое прекрасное имя на свете. Почему все родители не называют своих дочек Бентами? Он этого не мог понять. У них ведь была такая возможность. Надо было просто зарегистрировать девочку с этим именем. Никто этого не запрещал.

— Бента, — тихо произнес он. — Бента.

— Да, — отозвался голос из света, — думаешь, у меня есть шанс, что Бента в меня влюбится?

Это был Сигмунд. Маркус почувствовал, как сердце сорвалось в груди. Тело стало тяжелым, как свинец, ноги опять выросли, он больше не поднимался к небесам, а падал на землю, твердую, как камень. Он долетел до пола и встал, дрожа, в той тени, из которой он бежал.

— Как я думаю, есть ли у тебя шанс, что Бента в тебя влюбится? — переспросил Маркус и почувствовал, как язык превратился в оберточную бумагу.