Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

ГАНИКОВСКАЯ. Мы все прочитали повесть, прежде чем решиться на этот шаг…

КУРИЛКО. И когда мы прочитали его повесть «Можете на меня положиться», мы категорически потребовали включить её в состав сборника!

ХАНБЕКОВ. Вот теперь я получил полный ответ. Значит, и автор, и редактор считают, что это профессиональная, интересная вещь… Я получил ответ… У меня теперь развязаны руки!

КАБАНОВ. А мы вам их и не связывали.

НЕНАШЕВ. Леонид Васильевич, ну согласитесь, что они очень хорошо защищались. Очень хорошо защищались.

28 сентября, в шесть часов вечера, в Доме культуры МГУ на Ленинских тогда ещё горах началось обсуждение нашей публицистической книги «Зависит от нас. Перестройка в зеркале прессы».

В президиуме авторы: Татьяна Ивановна Заславская, Александр Бовин, Борис Васильев, Лев Воскресенский, Лариса Попкова (Пияшева), Александр Аронов, Олег Битов, Валерий Туровский…

Громадный зал, весь переполненный, прерывисто дышит, гудит, ахает, всплескивает руками, хохочет, гневается и рукоплещет.

Летят и летят записки.

Тираж вашей книги 65 000 экз. Такой тираж сводит на нет саму идею подобного издания .

О, знали бы они, как трудно было поднять тираж до этой цифры!

Академику Заславской.

В апреле в этом же зале Виталий Коротич произнёс следующие слова: «Реквием по Сумгаиту за мной!», но Реквиема всё ещё нет. Нам также известно, что многие серьёзные статьи по карабахскому вопросу так и не попали в печать. Неужели пресса так бессильна, и чего она так боится? Почему «зеркальность» прессы не распространяется на карабахский вопрос?

_______________

Почему в ваш замечательный сборник не включён раздел о межнациональных отношениях?

_______________

А. Бовину.

Послушать Вас, складывается впечатление, что у нас всё прекрасно. Не кажется ли Вам, что свобода слова существует только теоретически? На самом деле идеология давит на человека с раннего возраста: и в школе, и в вузе. Почему в вузе, вместо истории страны, дают только историю КПСС?

Однопартийность — это неизбежный тоталитаризм в идеологии. Что Вы думаете на этот счёт?

Так как А.Е. Бовин ушёл, прошу ответить кого-нибудь другого.

И. Майор, студентка

Выступающих много, поэтому отвечать на записки очень трудно.

Борис Васильев только что вернулся из Одессы, где был кинофестиваль «Золотой Дюк». Борис Львович читает обращение участников фестиваля «К деятелям культуры»:

… С каждым днём становится очевиднее: консервативные силы объединяются и переходят в контратаку…

Справедливая борьба с последствиями сталинщины останется борьбой с призраками до тех пор, пока не будет полностью раскрыт преступный характер брежневского режима…

Необходимо восстановить национальное достоинство всех народов советской страны… Всё большее влияние приобретает национально-шовинистическое общество «Память». Его открытый антисемитизм, презрение к другим народам, его спекуляции на русской истории являются одним из самых опасных, реально действующих орудий реакции. Мы спрашиваем, кому выгодна сегодня «Память» и кто ей покровительствует, если она откровенно нарушает Конституцию и Уголовный кодекс?..

Пришёл момент создать Народный фронт в поддержку перестройки …

Под обращением три десятка подписей выдающихся деятелей культуры. Среди них: Борис Васильев, Анатолий Приставкин, Эльдар Рязанов, Михаил Жванецкий, Станислав Говорухин, Фазиль Искандер, оба Вайнера, Марк Захаров…

Из зала кричат:

— Все подписали?

Борис Васильев нехотя отвечает:

— Все, кроме двух…

— Кто? Кто? Кто не подписал?!

Борис Львович молчит, потом машет рукой и еле выговаривает:

— Ну… Виктор Цой… и… Никита Михалков.

В зале подобие стона.

Опять записки.

Б. Васильеву.

Дорогой Борис Львович! Предлагаю поставить подписи под воззванием всех сидящих (желающих) в этом зале. Это не менее важно, чем розданная нам анкета социологического исследования. Подписи эти важный документ. Мы с Вами.

______________

Председателю или Б. Васильеву.

Предлагаю всем присутствующим вписать в предложенную анкету требование напечатать хотя бы в следующем сборнике «Обращение», принятое на кинофестивале «Золотой Дюк» в Одессе.

Н. Кибрик, студентка

Пока я разбирался с очередными записками, на сцене возник сам собой бородатый, лохматый, огнедышащий верзила и начал что-то залу говорить. Оказалось, «Память»: нас, дескать, искажают, нам дела нет до евреев, мы изучаем русскую историю, собираемся и слушаем Шаляпина, дайте нам слово…