Вячеслав Кабанов - Всё тот же сон

И как-то вдруг, совершенно нежданно, среди дня заглянул к нам каптенармус, начальнический прихвостень, и передал приказ: рыть землянки! Мы выскочили на свет и огляделись. Первый взвод, куда каптенармус заглянул на полминуты раньше, уже валил столбы волейбольной площадки. Мы кинулись туда, где встали на зимовку зерноуборочные комбайны и отодрали с них, что можно было отодрать.

Землянка делалась так.

Позади палатки выкапывался такого же размера, как палатка, котлован с отвесными краями, а в середине ещё углублялся проход, чтобы слева и справа могли разместиться спальные места, затем перекрывался потолок и землёй засыпался, но с отдушиной.

Вообще жить в земле чрезвычайно удобно. Можно легко не сооружать, а только оставлять любую мебель: кровать, стол, тумбочку, табуретку… А ещё в стене над головой каждый соорудил себе нишку по собственному вкусу для хранения личных вещей. Потом наворовали в совхозе пустых мешков и обложили стены. Палатка тоже оставалась, теперь превратившись в веранду , из неё вниз, в землянку вели земляные ступени.

Потом нам привезли буржуйки и керосиновые лампы. Начались серьёзные морозы, а мы валялись в одних кальсонах, разомлевши от жары и безделья.

Поначалу безделье пошло нам на пользу. Мама моя, помимо писем, слала посылки и, главное, книги. Я получил девятый номер «Юности» и начал вслух, для всей своей землянки, читать «Хронику времён Виктора Подгурского». Мы были разные, но всё равно там всё было про нас. А когда я прочитал, как она послала его к чёрту, а он потом ей написал про то, как он был у чёрта и что ему чёрт сказал, — тут даже самый отдалённый от судьбы героя человек, Миша Дудин, слесарь и на уборке помощник комбайнёра, сказал:

— Нет! какой он, в рот, всё же остроумный!

А после мама прислала мне Майн-Рида, и мы читали «Квартеронку»… Читали вслух по очереди трое суток кряду, без отдыха и сна. Иные засыпали, но очень ненадолго, потому что вместо ничего не значащего сна шла удивительная и нами неизведанная жизнь. Её пропускать можно было лишь только чуть-чуть, но не больше… Ну, минут двадцать сна, и снова — там, в каких-то не очень ясных, но жутко завлекательных пампасах или прериях. Из-под своей земли мы уходили в неведомые страны, и это было посильнее, чем у Гладилина, писавшего всего лишь про нашу собственную жизнь, которую мы легко могли бы прожить так, как в его сочинениях, не читая его сочинений.

Потом настало разложение. Ну сколько же можно ничего не делать? Начальство наше, по слухам, гуляло где-то на центральной усадьбе, а мы, «будучи оторванными от боевой и политической подготовки», мы просто изнывали. Один раз случилось нам какому-то хмырю продать два мешка пшеницы и выручить за это два поллитра, но всё-таки система не сложилась. Мы начали варить чифирь. В алюминиевой кружке заваривалась пачка чаю, раскуривалась толстая махорочная самокрутка, и всё это шло по кругу: глоток из кружки, глубокая затяжка и — передай товарищу. Я, помнится, нимало радости не ощутил, испытывая только тошноту.

Уже октябрь был на исходе.

24 октября 1956 г.

ОСОБАЯ ПАПКА

Совершенно секретно

Докладываем.

В соответствии с решением Правительства СССР об оказании помощи Правительству Венгерской Народной Республики в связи с возникшими в стране политическими беспорядками Министерством обороны проведены следующие мероприятия.

1. К 23.00 23 октября с.г. подняты по боевой тревоге:

— особый корпус Советских войск в Венгрии в составе двух механизированных дивизий;

— стрелковый корпус Прикарпатского военного округа…

— одна механизированная дивизия отдельной механизированной армии, дислоцирующейся в Румынии…

Всего по боевой тревоге поднято пять дивизий Советских войск в составе: людей — 31550, танков и САУ — 1130, орудий и миномётов — 615, зенитных орудий — 185, бронетранспортёров — 380, автомашин — 3930.

…………………………………………………………………………………….

— истребительная авиация прикрывает войска на марше. Бомбардировочная авиация в готовности на аэродромах.

Г. Жуков

В. Соколовский

А мы же ничего не знали. Мы пели песни. К нам кто-то такую занёс:

Прощание с девушкой — вот что было понятно.