Лия Флеминг - Ласточки

– Куда дальше? – спросил Чарли.

Грег на секунду отвлекся.

– Прости и продолжай тем же маршрутом.

– А ты, Берн, прочисти мозги и думай о деле!

Они все еще спорили, когда машина потеряла управление, врезалась в дерево и свалилась в канаву.

– Надеюсь, это научит тебя быть сосредоточенным во время гонок. Да еще за ремонт заплатишь, – в бешенстве прошипел Чарли, к счастью, не пострадавший в аварии.

– О’кей, – вздохнул Грег, понимая, что лучше бы он остался в Лидсе и следил за стройкой.

Он выпрыгнул из машины и пошел искать помощь.

Гонки были в полном разгаре, и лес гудел от рева двигателей, когда Мадди Белфилд пришла на позднюю фотосессию в парке. Зимний пейзаж был мрачным, монохромным, серый свет падал на старый дом, словно вырезанный на фоне темнеющего неба. Прекрасный задний план…

От нее требовалось демонстрировать модные меховые палантины и жакеты, и она, стоя в грязной слякоти, едва не превратилась в ледяную статую и старалась только, чтобы зубы не стучали. Стилисты торопливо собирали ее волосы в узел. Нужно выглядеть истинной леди с задранным носом и стоять около изящного «Даймлера», арендованного на время съемок.

Никто не предупреждал ее о том, насколько тяжела жизнь фотомодели. Пирс, модный фотограф, хлопотал, как старая курица, и постоянно кудахтал насчет освещения и теней: фотосессию заказал «Маршфилдс», который давал рекламу зимней одежды в йоркширский журнал.

И поскольку Мадди была одной из самых известных моделей, именно ее присутствия и потребовали на съемках.

Пальцы ног онемели в лаковых вечерних туфлях, а макияж постоянно поправляли, чтобы загримировать покрасневший нос. Ассистент подсунула под шубу бутылку с горячей водой, чтобы хоть немного согреть модель.

Большой дом в георгианском стиле в предместье Йорка, где жила семья Беллы, был тоже позаимствован для фотосессии, так что Мадди, по крайней мере, было где ночевать.

После окончания колледжа Мадди постоянно витала в облаках, к великой досаде обеих мисс Майер.

– Мы учили тебя не для того, чтобы ты стала манекеном в витрине, – фыркала Хильда, вручая Мадди диплом. – Уж эти молоденькие девчонки… как только вы собираетесь жить?

Зато мисс Гермиона пожелала ей удачи и подарила красивую компактную пудру.

– Наслаждайся, пока можешь, – прошептала она. – Не слушай ее. После Первой мировой у нас почти не было шансов. Молодых людей не осталось, Хильде очень обидно. Но я буду искать твое фото в газетах.

Теперь ее дни были заполнены примерками, репетициями, показами, демонстрациями мод. Иногда ее посылали в большие оптовые магазины, где проходили сезонные показы для закупщиков. Работа была трудной и утомительной: быстро переодеться, не помять прическу, втискиваться в немилосердно жавшие корсеты и пышные нижние юбки, стараться не зацепить нейлоновые чулки.

Иногда она чувствовала себя раскрашенной куклой, особенно, когда смотрелась в зеркало. В собственных глазах она по-прежнему была уродиной Мадди с нескладной фигурой и сутулой спиной. Но теперь она могла преобразиться и стать «Ла Маделайн» в ту минуту, когда ступала на помост.

Если Плам и была разочарована ее новой карьерой, то ничего не сказала, тем более что была крайне занята новым бизнесом. Ее любимица Глория игнорировала весь шум, поднявшийся в связи с карьерой Мадди, и не обращала внимания на ее фото, появлявшиеся в местном журнале.

Мадди предпочитала думать, что очень востребована, потому что редко опаздывала, никогда не жаловалась, когда в нее втыкали булавки, была любезна с покупателями и старалась демонстрировать одежду как можно эффектнее, хотя некоторые модели были смехотворно вычурны и перегружены отделкой из бисера или кружев. Узкие талии были последним писком моды, вместе с пышными юбками а-ля Диор, на которые уходили ярды ткани, причудливыми шляпками и перчатками, на которых не должно быть ни пятнышка, а также макияжем, который не стирается и не выглядит слишком театрально.

У нее постоянно болела спина от стояния на высоких каблуках и попыток выглядеть надменно и утонченно, отчего улыбка становилась как будто приклеенной. Но все это диктовалось неумолимыми законами моды.

Несмотря на внешний лоск, в душе девушки все еще оставалось некое пространство, в котором таились неуверенность и отчужденность, словно все это происходило с кем-то другим, а не с ней. Она не заслужила этот успех.

– Мадлен, сохраняйте этот отсутствующий взгляд! – крикнул помощник фотографа.