Зарин Андзор - Караван в горах. Рассказы афганских писателей

Вдруг мы увидели, что к нам бежит санитар:

— Доктор-саиб, Гатоль…

Не дослушав, мы бросились в палату. Возле Гатоля стояли раненые и плакали. Доктор стал делать Гатолю искусственное дыхание — не помогло. Легкий ветерок развевал над постелью Гатоля трехцветное знамя. Он умер с улыбкой на губах. Мне хотелось сказать:

«Да, мы будем обрабатывать наши поля, молотить зерно, кончатся наши беды, сгинет орел — вестник несчастья, появятся новые надежды!»

Плечи цирюльника вздрагивали от рыданий:

— Мой дорогой брат! Дорогой мой брат!

Гатоля похоронили вместе с другими героями, и на его могиле распустился новый мак.

Каждый вечер старая женщина, узкоглазая и широкоскулая, в белой накидке на голове и матерчатой кофте приходит на могилы Гатоля и Тохты, приносит поднос, зажигает светильник и раздает угощение и фрукты. Это мать отважного Тохты. Она ухаживает за цветами на могилах героев, посаженными крестьянами в знак всенародной любви. И Гатоль-мак трепещет на ветру, будто красное знамя.

Перевод с пушту А. Матвеевой

Град и дождь прошли. Как преступники, свершившие свое недоброе дело, скрылись темные и мрачные тучи, и небо снова стало шелковисто-синим. Снова засверкали валуны и скалы, а листья деревьев и мелкие дикие цветы, словно умытые дети, заулыбались солнцу, уже собиравшемуся зайти за горы.

Шир Али вышел из хижины и направился к пойме небольшой горной реки. Он был невысокого роста, с темной блестящей кожей. На круглом его лице светились простодушные узкие глаза. Руки были засунуты в карманы грубой куртки из козьей шерсти. Легкий ветерок трепал его редкую с проседью бородку. Сзади Шир Али можно было принять за ребенка лет десяти-одиннадцати, хотя ему уже перевалило за пятьдесят.

«До чего же сильный прошел дождь, — осмотревшись, подумал Шир Али, — небось наделал дел!» Но, взглянув на дно ущелья, кроме сверкавших скал и гравия, ничего не увидел. Когда же бросил взгляд на пойму, то, изумленный, застыл на месте, а затем, чуть подавшись вперед, едва слышно протянул:

— Что же ты, река, натворила?!

Поспешив к пойме, Шир Али снова внимательно осмотрелся. Река изменила русло и, обогнув его надел, соединила принадлежащий ему чаман[ Чаман — луг.] с землей соседа. Сердце Шир Али куда-то провалилось, и с мыслью, что надо скорее все как-то уладить, он почти бегом бросился к соседу. На ходу оглянулся еще раз, но чамана не увидел: теперь чаман располагался где-то в стороне от клочка его земли. А река, как и раньше, скользила лениво и безразлично, но теперь уже по новому руслу…

Сосед был приземистый, тучный человек с каким-то угловатым и несоразмерным лицом — пожалуй, такие черты можно встретить лишь на детских рисунках.

— Какими судьбами, Шир Али? — низким голосом спросил сосед.

Вошедший замялся и, теребя бороденку, смотрел на соседа своими блестящими простодушными глазами, лихорадочно подыскирая нужные слова.

— Река изменила русло… ушла из старого… — только и смог вымолвить он.

Сосед молчал. Видимо, о чем-то раздумывал, потом, взглянув на Шир Али, спросил:

— Куда она повернула?

Шир Али опять стал подыскивать нужные слова и наконец с вымученной улыбкой ответил:

— Понимаешь, какое дело! Взяла и повернула к моей земле!..

— К твоей земле?! — переспросил сосед и вдруг с криком бросился к реке.

Едва поспевая за ним, Шир Али опять подумал, что надо бы все как-то уладить, но в душе уже начали расти страх и беспокойство.

— Подожди, мы же должны все уладить! — сказал он.

Сосед на мгновение остановился и, хитро взглянув на Шир Али, громко засмеялся:

— Все уже решено!.. — И ущелье громко отозвалось на его смех.

Перепрыгнув через старое русло, сосед остановился на чамане, и его лицо расцвело странной и жутковатой радостью. Потом он принялся бегать по чаману, как будто хотел измерить шагами его величину, а Шир Али, как ребенок, метался то за соседом, то к чаману, то к пойме, то опять к соседу.

— Видишь! Ты же видишь, что случилось, — повторял он.

— Конечно, все вижу! Все!.. — не обращая внимания на Шир Али, радостно вопил сосед, а затем, остановясь у берега, встал на колени и принялся нежно гладить поверхность воды, как будто ласкал кошку. — Река! Моя река!.. — На его губах мелькала коварная улыбка.

— Ты же сам видишь! Надо все решить! — молил Шир Али, но сосед, даже не взглянув на него, снова принялся бегать по чаману. Шир Али померещилось, что сосед исполняет танец в честь гор. С удивлением смотрел он на полубезумные движения соседа. В своем ли он уме?..