Марлена де Блази - Амандина

Баська много помогает мне в заботах, но я должна тебе сказать, что ревную ее к материнским обязанностям. Я дрожу над ними обоими, и — можешь себе представить? — Алексей старается не обижать Элиаша, воркует с ним, и мы часто засыпаем втроем. Любовь к ним заставляет меня чувствовать себя ближе к тебе. И к ней.

Пожалуйста, напиши мне, что ты рад.

С любовью,

твои Алексей, Элиаш и Анжелика

1 июля 1941, Париж

Дорогой Януш,

Мальчики, я и Баська живем хорошо. Когда дети спят, мы либо шьем подгузники из гостиничных полотенец, или стираем грязные, или стоим в очередях, чтобы отоварить карточки, или клянчим на кухне отеля какие-нибудь овощи или фрукты. У нас всегда есть яйца и молоко, и даже сыр, и мальчики выглядят здоровыми. Элмаш начал ходить и даже бегать, Алексей следует за ним как тень. Я пытаюсь ему объяснить, что он не должен так волноваться и опекать своего брата. Характером ребенок очень напоминает мне тебя.

Полковник написал о девятилетием мальчике, который был свидетелем и чуть ли не жертвой «событий» в городе Быдгощ некоторое время назад. Ты что-нибудь знаешь? Я не буду больше говорить об этом здесь, но полковник сообщил, что его «друзья» пытаются спасти ребенка. Конечно, я сказала, что мы его примем. Я не знаю даже имени. Кажется, у полковника есть дела в Париже, так что он будет сопровождать ребенка, привезет его ко мне сюда. Три сына, любовь моя. Может, следующей будет еще одна дочь?

С любовью,

твоя Анжелика

9 июля 1941, Париж

Его зовут Сергиуш, нашего третьего сына. Мой дорогой Януш, я не могу описать, как мил мне этот ребенок. Конечно, он много страдал, он робок и раним, редко говорит без необходимости. Но не прошло и двух дней, как он завоевал сердца нашего маленького племени. Баська обожает его, и мы с ней конкурируем в нашем желании заботиться о нем. Он любит музыку и говорит, что играл на фортепиано с четырех лет и до тех пор, пока… Его родители были убиты давно, о нем заботился старший брат, пока того не расстреляли в Быдгоще прямо у мальчика на глазах. Его жизнь с того дня… Я буду ждать, когда смогу сказать больше.

Когда же кончится война, любовь моя?

твоя Анжелика

— Можно заглянуть в твой чемодан? Просто чтобы убедиться, что ты ничего не забыла.

Доминик и Амандина были в гостиной, в гостиной, где они пели и танцевали, ели и спали в ночь перед смертью Соланж. Они продолжали делить эту комнату и восемь дней спустя. Амандина — на шезлонге, Доминик — на диване, девочка в течение первых трех дней ни спала, ни ела, ни говорила. Когда Доминик пыталась успокоить ребенка, вызывала ее на разговор, Амандина лишь открывала глаза, качала головой, иногда улыбалась, специально, чтобы Доминик меньше тревожилась. А потом неизменно ныряла обратно в свои мысли. И в продолжение многих часов Доминик сидела рядом с девочкой, гладя ее по спине и рукам. Пыталась накормить ее.

Амандина думала о Клод, маленькой пятилетней алжирской девчушке, которая жила с мадам Обрак, когда Амандина и Соланж появились там, и именно о ней девочка заговорила после нескольких дней молчания.

— Может быть, я должна вернуться к мадам Обрак. Я могу помогать с Клод. Ее родители пропали, и она будет жить в приюте. Если я вернусь, чтобы ухаживать за ней, ей не придется идти в детский дом.

— Прошло время, — ответила Доминик, — и я думаю, что Клод уже увезли от госпожи Обрак. Но я думаю, что это прекрасно, что ты… Может ты мне расскажешь, о чем еще думаешь?

— Я не знаю.

— Нет слов?

— Это не получится сказать.

— А ты просто попробуй, как выйдет.

— Одиночество. Страх. Маман. Соланж. Иногда я говорю «боши».

— Это странно, но в последние дни я говорю себе то же. Одни и те же слова. Я еще добавляю «Амандина».

— Я думаю, мы не такие разные.

— Вовсе нет. Независимо от того, насколько мы представляем себя отличными от других, на самом деле это не так. Не так уж сильно мы отличаемся друг от друга.

— Даже боши?

Доминик улыбнулась вопросу и только покачала головой.

— Кажется, я хочу есть, — произнесла Амандина.

Среди вещей Соланж Доминик нашла пакет, обернутый коричневой посылочной бумагой и перевязанный белым шпагатом. На прикрепленной к нему маленькой белой карточке было написано одно слово: «Амандина». Доминик подержала его в руках и отложила в сторону. Она перебрала одежду Соланж, аккуратно сложила и вернула обратно в чемодан. Документы, удостоверяющие личность Соланж, Доминик собрала в конверт, запечатала и положила поверх вещей. Она прихватила пакет и спустилась вниз по лестнице в гостиную, где у огня сидела Амандина.