Марлена де Блази - Амандина

Да, да, добро пожаловать. Конечно, будьте как дома. Ваше имя ничего не значит, вы сами ничего не значите. Очередной рыцарь, не так ли? Или кавалер голубых кровей со скудными средствами? Да, присаживайтесь к столу на пару недель, нам будет приятно. Мне следовало застрелить его там, во дворце, в неверном свете торшеров. Если бы я поняла! А я приветствовала его как товарища Стаса. Да, да, пожалуйста, останьтесь. Адам носил их вещи на третий этаж. И затем он наткнулся на Анжелику. Брат очаровательной баронессы Урсулы. Урсула. Только кисть Тициана могла изобразить, как она крутилась вокруг моего мужа вплоть до самой смерти. Сколько ночей они провели вместе? Охотничьи поездки Антония, его бизнес в Праге, в Вене. Поездки на фермы, в деревни. Всегда вместе с Урсулой. Два выстрела из пистолета, так чтобы они заснули вместе навсегда. Неужели я никогда не освобожусь от этих воспоминаний — она одна, они вместе?

Туссен стоял позади меня, когда утром я заглянула в комнату, и его руки тисками охватили мои плечи. Что он прошептал тогда? «Даже Рудольф и его баронесса имели приличие прикрыться». Туссен стал передо мной, наклонился и поднял с мраморного пола кунтуш Антония, куда тот был брошен. Как Антоний любил эту одежду, символ его симпатии к крестьянам! Он носил высоко расстегнутыми рукава и ходил гоголем, а ветер раздувал длинные полы его одежды. Туссен прикрыл тело кунтушем, настоящим саваном для истинного шляхтича и его возлюбленной. Я еще помню, как сама была его возлюбленной.

Я ли первая совершила предательство? Остались бы вы верны мне, Антоний, если бы я не сделала этого? Охлаждение сиятельного графа Чарторыйского и так скоро после нашей свадьбы? Я была вздорной, высокомерной. Я хотела первенствовать и блистать. Тем не менее вы оказались умнее, чем я, ввергнув меня во все это. Вы даже наняли француза за небольшое вознаграждение, не так ли? Поручили ему ухаживать за мной, даже деньги на подарки давали. Да, скандальная, и высокомерная, и такая глупенькая. Как только я пала, вы стали свободны от семейной жизни с вашей грешной богатой женой, при этом имея право на благородную вендетту и избежав шума. Кто мог винить вас? Вы были ловким, я — простушкой, но правда состоит и в том, что для нас ничего не значила принятая в наших семьях манера держаться, где понятие верности давно считалось фантастически забавным, а «скерцо», которое играли втихаря, все чаще прорывалось на публику. Ни лучше ни хуже, чем другие, мы прожили бы таким образом жизнь, старели, мучились, но нам была послана Анжелика, наше счастье. Этим бы все и закончилось. Но вы влюбились, Антоний.

Анжелике было два года, когда вы убили вашу шлюху, затем приложили пистолет к своему прекрасному рту и нажали на курок. Думали ли вы тогда об Анжелике, о ее дальнейшей судьбе? О вашей семье, вашей и моей, о родных, близких и дальних? Мне казалось странным, как мало для нас значил траур, тогда как их горе было всем для Анжелики и меня. «Бедные ангелы», — так они называли нас. «Мы будем заботиться о вас, будем рядом с вами, защитим вас». Бальзам. И с этого момента пришло решение. Двойное решение. Во-первых, я должна была защитить нашу дочь, мою дочь. Да, я должна вырастить ее в идеальных условиях, но не упустить. Во-вторых, я хотела стать лучше, чем была бы, если бы вы выжили.

Я действительно стала чувствовать тоньше без вас. Но в своем стремлении глубоко понимать Анжелику — будем называть его бдительностью — я провалилась. Когда спустя несколько дней после его прибытия она сказала мне, что влюбилась в Друцкого, мне показалось, что я заглянула в свою могилу, провалившись в ее блестящие, как чернослив, глаза, но я засмеялась и бросила, что детская любовь как ветрянка, быстро проходит. Разве она повторит слово «любовь» по отношению к скрипичному мастеру или, позднее, — к восхитительному юному блондину, который работал на кухне прошлым летом? Я осталась равнодушной к ее шестнадцатилетнему красноречию, юной красоте, ее сильной страсти, восхищению мальчишкой, которому только предстояло стать мужчиной. Первой страсти. Ее, его. Я прижала Анжелику к себе, Антоний, поцеловала в лоб и пообещала неделю или две в Баден-Бадене или, может быть, она предпочитает Мерано? Да, Мерано, и затем несколько дней в Венеции, как это понравится маминой дорогой девочке? Спокойной ночи, дорогая. Спокойной ночи, мама. Он нашел дорогу к ее кровати или она к его? Это длилось все эти недели или случилось однажды? Я никогда ее не спрашивала. Однажды утром он ушел. Даже Стас не знал куда.

Читать дальше