Александр Сапсай - Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты

Фамилию русского полковника, который приезжал тогда к ним с обыском, Майнхоф запомнил на всю жизнь — Шувалов. Он даже узнал потом, что после службы в Инсбруке полковник бы направлен в Туркестанский военный округ, в город Ташкент. По сведениям Томаса, вместе с другими награбленными в Австрии вещами икону этот военный прокурор, полковник Шувалов, увез с собой.

Поблагодарив Майнхофа, Андрей с Ольгой побродили по старинной части Инсбрука, по его узким, мощенным брусчаткой темноватым улочкам с готическими зданиями, маленькими магазинчиками, крошечными, почти карликовыми гаштетами с десятками сортов австрийского пива, с многочисленными малюсенькими сувенирными лавками… В одном из фотоателье они переоделись в старинные, пахнущие нафталином австрийские костюмы бюргеров XIX века, любезно предложенные им для фото на память смазливым и не в меру вертлявым фотографом, и с большим удовольствием сфотографировались в таком виде.

В Гармиш-Партенкирхен вернулись уже поздно вечером.

— Я тебе не говорила, Андрей, — сказала Ольга, сидя в машине, остановившейся на Ахенфельд-штрассе, — но фамилию фон Дрейер я уже где-то, причем не один раз, слышала. Долго вспоминала, в связи с чем, и вот только сейчас меня озарило. Мама наша, хранительница всех семейных преданий, упоминала эту фамилию, говоря о дневнике своей бабушки, таинственно пропавшем недавно с нашей дачи.

— Что за дневник? Ты ничего о нем не рассказывала, — удивившись, рассеянно спросил Андрей.

— Понимаешь, это что-то вроде нашей семейной саги. Ольга Петровна вела его всю жизнь. Да еще там были бесчисленные рассуждения прабабушки о добре и зле, о тех страшных катаклизмах, которые выпали на долю ее поколения. В нем высказывала она и свои мысли о вере, о Боге и о многом другом. Причем все это — через призму той самой иконы «Спас Нерукотворный».

— Очень интересно. И что же бабушка писала об иконе?

— Весь ужас как раз в том, что никто из нас, кроме мамы, этот дневник не то что не читал — никогда в глаза даже не видел. Мама дневник на даче почему-то прятала, а тут вдруг внезапно приехала и пропажу обнаружила. А вскоре с сердцем слегла. Думали, инфаркт, слава Богу, пронесло. Гипертоническим кризом отделалась. Мне она об истории с дневником рассказала потихоньку от папы. Говорит, что кто-то чужой был на нашей даче, представляешь? Все там как было, так и осталось на месте, кроме злополучного дневника.

— Может быть, просто она сама его куда-нибудь перепрятала, а куда — забыла? — предположил Андрей.

— Конечно, все может быть, не исключаю, — согласилась Ольга. — Но понимаешь, в чем дело. Что-то у нас в последнее время истории таинственные, даже необъяснимые, приключаются. И так или иначе, как ни странно, они связаны с иконой Спасителя, в этом я все больше и больше убеждаюсь. И чувствую — ответ на все загадки где-то совсем близко, почти рядом. Интуитивно я в том уверена, но свести все кусочки мозаики в одно полотно никак не могу. Может, не готова пока, а может, просто не получается.

Андрей очень внимательно слушал Ольгу, понимая, что она многое ему не договаривает. Однако вопросов решил пока не задавать. «Захочет, — решил про себя, — сама все расскажет. Наступит такой момент».

— Давай-ка, дорогой Андрюша, завтра плюнем на все и устроим себе экскурсионный день. Отдохнем немножко, развеемся наконец-то. Заслужили мы это с тобой или нет? — предложила Ольга.

— Ну, и куда съездим?

— Я думаю, махнем, например, в Нойшваннштайн или, на худой конец, в Линдендорф. Как тебе мое предложение? — спросила Ольга, проведя нежно рукой по лицу Андрея, потом развернулась и, неожиданно крепко прижавшись к нему и обхватив руками, поцеловала в губы. И тут же моментально отстранилась и вышла из машины.

— Ну, все, решили. До завтра, дорогой. Наша завтрашняя программа вся целиком на тебе. Куда ты решишь, туда мы и поедем.

Дома был один Станислав. Наталья с детьми на полдня пошла в бассейн.

— Ужас просто. Я сегодня целый день за компьютером, — пожаловался брат. — Давно уже пора сдать монографию, да все никак не мог найти времени, чтобы закончить.

Он встал, потянулся, аж кости захрустели, потом, взглянув на сестру, присвистнул:

— Да ты вся светишься. Глаза горят. Давно я тебя, сестричка, такой что-то не видел. Ты где была-то? Наталью спрашивал, так она такого туману напустила… Кушать хочешь? Я тебе сейчас быстренько разогрею в СВЧ. Девчонки с утра кулинарничали, блинов напекли. Да и Наталья целую гору вкусностей наготовила…