Александр Сапсай - Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты

Нашим дорогим матерям — Ирине Алексеевне и Тамаре Ильиничне, пережившим страшную войну, лихолетье сталинского периода, несмотря на все трудности и невзгоды сохранившим бодрость духа, уверенность в себе и здоровый оптимизм, жизнерадостность и веру в завтрашний день, воспитавшим достойно детей, внуков и правнуков — посвящается.

— Гена, ты дома? Ну, слава богу! А то я заволновалась. С тобой все в порядке, надеюсь? Почему я так волнуюсь? Понимаешь, я посмотрела сегодня утром новости по телевизору и подумала… — В голосе Ольги слышалось сильное напряжение.

— И правильно подумала, сестричка, — ответил ей с хрипотцой голос в трубке. — Я на самом деле был там и просто чудом остался жив. В шестом чувстве тебе, конечно, не откажешь. Удивительно, как это тебе удается проинтуичить? Албанец меня пригласил. Ел я тихо шашлык и кутабы, которые ты тоже любишь, а тут такое… Можешь, вернее, не можешь себе даже представить. Как только этот, ты знаешь, о ком идет речь, приехал, черт знает что началось. А уж потом — и вовсе говорить не хочется, словами и передать невозможно. Ладно, увидимся, все тебе подробно расскажу. А ты сегодня, если сможешь, зайди в церковь и за меня свечку поставь. Ладно? Ну, в общем, до встречи. Позвоню чуть позже.

— Зачем ты напоминаешь? Конечно, зайду. Обязательно зайду. Я бы и без твоего напоминания это непременно сделала, сам знаешь. А звоню только потому, что мне нужно было убедиться, что ты в порядке, узнать, как ты. Хотя бы по телефону твой голос услышала, и то хорошо.

— У тебя, кстати, как сегодня со временем? А то я хотел заскочить к тебе прямо сегодня. Надо обсудить кое-что, в том числе и по твоим делам. И по нашим общим, семейным. Годится? Тогда вечером, если, конечно, получится, обязательно заскочу. Послезавтра-то уж совсем тяжелый день будет. Я еще ни с кем не говорил, но уверен, сама понимаешь, похороны всегда на третий день бывают. Зачем мне нужно быть там? Просто необходимо, вот и все. Я так решил, и точка. Ладно, целую! Мужу большой привет. До встречи!

Геннадий, поговорив с сестрой, поймал себя на мысли, что если и повезло ему в чем-то в жизни, так это с сестрой Ольгой. Из каких только передряг она его не вытаскивала! В самые тяжелые времена была рядом, как говорят, стояла плечом к плечу. Да и советы ее, всегда и во всем правильные, деловые, могли ему существенно помочь. Если бы, конечно, он ее слушал и следовал им, возможно, многое и сейчас было бы проще и легче. Но в том-то и заключалась беда Геннадия, что, говоря с сестрой, он всегда все понимал и рассуждал правильно, как, по сути, и было нужно, а потом все равно делал все по-другому, по-своему, не как у людей. Не зря же еще с раннего детства мать любила ему повторять: «У тебя умная голова, но дураку досталась». Так оно и было.

«Вот и сегодня, — подумал Геннадий, — ясно же сказала Ольга, чтобы не ходил я ни на какие похороны Деда, как все называли Вогеза. Правильно же сказала, мудро. И что, не Пойду, что ли? Пойду, конечно пойду, что бы там ни случилось. Хотя ведь знаю наверняка, что не нужно бы мне этого делать. Но натура такая у меня дурацкая. Дух противоречия слишком силен, наверное. А может, он вообще раньше меня родился? К тому же мне довольно часто, в отличие от многих, почему-то бывает неудобно делать по-своему, так, как нужно. Кажется, что подумают обо мне плохо. Или скажут в конце-то концов. Хотя в принципе прав Ольгин муж, какая разница, кто и что о тебе скажет. Какое это имеет значение? Буду я там или не буду — всем наплевать и забыть. Абсолютно безразлично, если подумать толком. Поэтому сестра не зря заранее уже переживает. Да и сам я, если разобраться как следует, прекрасно все понимаю. Ну разве Дед мне приятель или хороший знакомый? Ну, да ладно. Раз решил, значит, пойду.

Конечно, среди тех, кто придет проводить Вогеза в последний путь и сказать о нем теплые слова, которые они никогда в жизни бы не сказали, будет немало и таких, кто это сделает, скажем так, из обязаловки. А то и по заданию чьему-то. Может, и снимать будут на фото, на кинокамеру. А то, может, и скрытой камерой для определенных, скорей всего „ментовских“ целей, конечно.

Ну, впрочем, ладно, — еще раз убедил себя он. — Решил, значит, пойду, и точка. А сегодня, пока время есть, постараюсь максимально использовать его для разных встреч и поговорю обо всем с сестрой наконец-то».