Александр Сапсай - Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты

— Какая реакция? Реакция нормального человека? Она что, тебе непонятна уже, что ли? — Наталья даже прекратила греметь посудой. — Любишь ты всё утрировать, Оля, — сказала она затем явно примирительно. — Всегда ведь были люди порядочные, сама прекрасно знаешь, и непорядочные. Кто-то мог быть выше обстоятельств, не прогибаться ни при каких условиях, кто-то нет, приспосабливался к ним, льстил, выслуживался, лицемерил… А для кого-то все это дикостью казалось. Для того, например, кто никогда хотя бы не опускался ниже самим же им установленной планки. Так, мне кажется, и сегодня в России, слишком много разных миров сосуществует рядом. Но лучше бы им никогда не пересекаться. Знаешь, как у Киплинга: «Запад есть Запад. Восток есть Восток. И вместе им не сойтись». Вот и журнал «Экономист» пишет…

— Да при чем тут «Экономист»? Наша действительность намного сложней и многообразней, чем представляют западные аналитики. Но ты не волнуйся, пока эти миры по определению пересечься не могут. Или, скорее, одни представители этих миров не хотят ничего подобного, а другие очень хотели бы, но не получается. В результате спокойствие нам на определенное время, думаю, обеспечено. Вот так издавна, моя дорогая, русская интеллигенция и рассуждала, как мы с тобой на кухне, причем точно так же начинала «за здравие», а кончала «за упокой». А ты про какой-то «Экономист» еще говоришь, — засмеялась Ольга. — Я-то ведь всего лишь хотела сказать, что дочкам твоим надо бы не такими ранимыми быть, не такими романтичными, а, наверное, позубастей да поклыкастей, если они хотят вернуться назад в Россию. А то ведь у нас-то быстренько их проглотят и не подавятся. Таких молодцов сегодня пруд пруди. Хотя, — с горечью продолжала она, — не мне тебя учить. Галку-то мою ее прагматизм, сама прекрасно знаешь, как далеко завел.

С этими словами Ольга стремительно встала из-за стола и вышла через большую кухонную дверь на веранду, с которой спустилась в небольшой уютный дворик перед домом, похожий на покрытую травяным ковром лужайку.

— Красотища-то какая! Просто сказочная. Справа — Альпы, слева — Альпы, и всего-то до них метров двести — триста! — воскликнула она с неподдельным восторгом и, вернувшись вскоре в гостиную, продолжала с иронией, обращаясь к Наталье: — Знаешь, что меня больше всего в первый приезд к вам поразило? Первый этаж вашего дома. Окна и двери французские. Решеток на них нет, вместо забора — живая изгородь посажена. За домом, в двух шагах дорога оживленная, машины, люди снуют, а у вас двери целый день нараспашку, и это никого не удивляет, все нормально. И все так живут. У нас же такое невозможно. Даже представить себе нельзя, что кто-то вдруг стал так жить на первом этаже, который чуть ли не вровень с землей, не завешивая огромные окна плотными шторами и не запирая на сто ключей двери. Ты уж меня извини, — продолжала она, обращаясь к Наталье, — но у меня всегда так в первые дни бывает, когда к вам сюда приезжаю. Невольно начинаю всё сравнивать, сопоставлять. Причем сама себя ловлю на том, что от этих сравнений агрессивной и вредной становлюсь до неприличия. За державу обидно сразу становится. Вот колючки из меня сами собой и выскакивают. Ты не обижайся, это скоро пройдет. Погуляем по городу, в магазины зайдем, в кафе на улице посидим за вкусным тортиком с фруктами, и все у меня пройдет. Вот увидишь.

Раздавшийся телефонный звонок прервал ее на полуслове. Наталья побежала в другую комнату взять трубку. Через секунду позвала оттуда Ольгу.

— Это тебя! — с явным удивлением в голосе крикнула она.

Звонил Андрей, сказал, что очень хочет увидеть Ольгу. Просьбу ее он выполнил. Причем не только нашел старого коллекционера, о котором говорил в Москве, но и созвонился с ним и даже договорился о встрече.

Ольга осталась довольна. Но как только она положила трубку, то тут же вдруг вспомнила ночной кошмар и явившегося во сне, как черт, Максима Петровича Хвана. Просто так во сне к ней он не являлся никогда.

«Чем-то он теперь меня „порадует“?» — подумала она, воссоздав картинку ночного видения чуть ли не полностью.

Потом они гуляли с Натальей по городу. Попили кофе с огромными кусками вкуснейшего йогуртового торта со свежими фруктами. Попутно зашли в несколько магазинов, в одном из которых Ольга купила Олегу домашние тапочки из натуральной желто-коричневой замши с мехом внутри. Побродив еще с полчасика, пошли домой. А вскоре примчался на матине Станислав, чтобы забрать жену с сестрой на праздник в Центре имени Джорджа Кеттлета Маршалла.