Анна Шилай - Дар Солнца

Нет… Я их серьезно не чувствовала!

— Я рожать?.. Но…

— Лежи и не вставай. Да кто-нибудь придет сюда?! — Акушерка выскочила из палаты и куда-то унеслась.

Я дышала, давя панику. Нет, я же не справлюсь, мне нельзя самой рожать!.. Операция послезавтра…

"Обратно не закроешь, так что не ной и давай уже по обстоятельствам!" — рявкнул на меня мой рассудок.

Через пару минут, показавшимися меня часами, Катерина вернулась вместе с ещё одной акушеркой и медбратом.

— Не шевелись, — снова велела мне она. — Мы тебя перетащим на носилки и покатим в родзал.

Боль нарастала, и я была согласна на что угодно, лишь бы все это прекратилось. Да даже если меня везут на вскрытие в морг, пожалуйста!.. Только пусть боль уйдет!..

Сквозь шум в ушах я слышала голос медсестер, кто-то звонил, мелькал свет, то становясь ярче, то тускнел. Внутри я ощутила чужие пальцы, нащупывающие головку моего ребёнка…

БОЛЬНО!!! Кажется, я даже кричала…

Я потеряла счет времени, лицам, сменяющим друг друга как в калейдоскопе, волнам, скручивающим мои внутренности в бараний рог… Будь проклят этот Сафировский, будь проклят этот выпускной! Чтоб я ещё раз позволила кому-нибудь к себе подойти!..

— Полина, ты меня слышишь? — Через ругань в моей голове пробился женский голос. Я проморгалась и увидела миловидное круглое лицо и голубые глаза. — Меня зовут Инесса Витальевна, я врач и буду помогать тебе рожать.

— Помогать мне? — выдохнула я, когда справилась с голосом. — А операцию мне делать не будут?..

— Нет, солнышко, уже поздно. Твоя крошка опустилась в родовые пути и выталкивать ее обратно опасно для нее, поэтому давай постараемся поскорее её родить, ладно? Уже немножко осталось.

Я буду рожать сама… Ладно, так и быть, лишь бы с малышкой все было в порядке. Боже, помоги мне!

— Я досчитаю до трех, и тогда ты начнешь изо всех сил тужиться, ладно? Полина, ты поняла меня?

— Да-да, я поняла…

— Раз… — Инесса Витальевна встала передо мной и положила руку мне на живот, слушая схватку. — Два… Три! Давай!

И дальше все слилось в сплошное красное марево.

…Я смотрела на маленькое личико моей дочери и не могла перестать плакать и смеяться. Я это сделала! Я родила её, я смогла! Она сонно моргала длиннющими ресницами, причмокивала губками, и я счастливо прижимала её к себе. Моё чудо…

Скрипнула дверь, и в проеме появилась Света, а за ней виднелись лица мамы и папы. Я улыбнулась им всем и кивнула, что они могут войти.

— С тобой все в порядке? — негромко спросил отец, стирая с лица маску тревоги. Мои родные выглядели жутко осунувшимися и напуганными.

— С нами обеими, — прошептала я, вновь переводя взгляд на девочку. Она заснула и была настоящим ангелом. — Посмотрите, какая красавица!

Сестра подошла ближе и улыбнулась, протянув руку и аккуратно погладив племянницу по щечке.

— Поздравляю, мамочка! У вас невероятно красивая дочка, — она поцеловала меня в лоб, и я устало прислонилась к ней.

…Катерина разрешала мне немного дольше других быть с моей девочкой и забирала её последней после кормления. Вот и сейчас я слышала, как скрипит соседняя дверь — Таня Соловьева благополучно родила своего сына, и наши детки оба чувствовали себя прекрасно — и знала, что через пару минут придут и ко мне.

— Ну что, до утра? — Я поцеловала дочку в лобик.

Резко на меня накатило головокружение, сердце взбрыкнуло, и я поняла, что сейчас потеряю сознание. "Малышка", — сразу же вспыхнула мысль. Я положила дочь на кровать, уже ничего не видя, и в следующий момент рухнула в темноту, откуда не было возврата…

— Не умирай! Держись, Полина!

— Я отнесла её ему… он ведь ничего с ней не сделает, да? Мне так страшно, Поль…

— Поправляйся, милая… Вернись к нам…

— Мы какое-то время подержим её в искусственной коме, чтобы она чуть-чуть поднакопила сил…

— Всё будет хорошо, доченька…

Постепенно эти голоса отходили на задний план, потом совсем пропали… и я забыла, о чем они говорили, почему…

Нарастал совсем другой голос…

— Полина… Полина, ты слышишь меня?

Очень медленно я открыла глаза, и свет резанул глаза. Я тут же зажмурилась.

— Все в порядке, сейчас ты привыкнешь, — говорил все тот же голос.

Вскоре я снова рискнула открыть глаза, и первое, что я увидела — это кислородную маску на своем лице. Взгляд недоуменно заметался, пока не зацепился за знакомое лицо. Алексей Аркадьевич, мой кардиолог…

— Ты себя хорошо чувствуешь? Я могу снять маску? — спросил он.