Карлос Сафон - Узник Неба

— Вы выиграли, Сальгадо.

Фермин достал из кармана небольшой предмет и протянул его Сальгадо. Ключ. Тот самый ключ. Глаза Сальгадо затопило ребяческое ликование. Он встал, медленно приблизился к Фермину и взял ключ своей единственной рукой, дрожа от возбуждения.

— Если вы намерены снова поместить ключик в задний проход, умоляю, пройдите в уборную, поскольку наш магазин широко известен и к нам часто заходят покупатели, — предупредил Фермин.

Сальгадо словно волшебным образом помолодел, порозовел и по-юношески расправил плечи, расплываясь в улыбке глубочайшего удовлетворения.

— Неплохая мысль. По сути, я вам обязан по гроб жизни за то, что вы хранили мое имущество все эти годы, — заявил он.

— На то и существуют друзья, — любезно отвечал Фермин. — Ступайте себе с Богом и даже не думайте сюда возвращаться ни под каким предлогом.

Сальгадо ухмыльнулся, подмигнул нам и направился к двери, мыслями пребывая уже где-то в другом месте. Прежде чем выйти на улицу, он обернулся на миг и вполне дружески помахал рукой:

— Я желаю вам удачи и долгой жизни, Фермин. И не волнуйтесь, вашей тайне ничто не угрожает.

Мы мрачно наблюдали, как он захромал прочь под дождем — старик, которого всякий встречный принял бы за издыхающего. Но я ни секунды не сомневался, что в тот момент он не чувствовал ни холодных капель дождя, падавших на лицо, ни груза прошлых лет, проведенных в муках заточения и омытых кровью. Я поглядел на Фермина, как будто приросшего к полу, бледного и сконфуженного видом бывшего сокамерника.

— И мы дадим ему просто так уйти? — спросил я.

— Есть идея?

Выждав из осторожности хрестоматийную минуту, мы выскочили на улицу, закутавшись в широченные темные плащи и вооружившись зонтиками пляжного размера. Фермин приобрел их на портовом рынке, собираясь использовать не летом, а зимой для пикников с Бернардой на пляже Барселонеты.

— Фермин, с этой амуницией мы производим шум, и не меньше, чем петухи на птичьем дворе, — предостерег его я.

— Да вы успокойтесь, мошенник встрепенется, только если с неба посыплется дождь из золотых дублонов, — ответил Фермин.

Сальгадо, опережая нас метров на сто, бодро ковылял под дождем по улице Кондал. Мы немного сократили дистанцию — и вовремя, поскольку он собрался сесть на трамвай, ходивший по Виа Лайетана. Складывая на ходу зонтики, мы припустили бегом и чудом успели запрыгнуть на подножку. В лучших традициях эпохи нам пришлось ехать на подножке, уцепившись за поручни. Сальгадо досталось место в передней части вагона, которое ему уступил добрый самаритянин, не подозревавший, с кем имеет дело.

— Вот преимущество старости, — философски заметил Фермин. — А ведь решительно не хочется никому признавать себя старым пнем.

По улице Трафальгар трамвай подкатил к Триумфальной арке. Мы заглянули в вагон, вытянув шеи, чтобы убедиться, что Сальгадо по-прежнему спокойно сидит на месте. Кондуктор, персонаж с густыми, будто наклеенными усами, хмуро уставился на нас.

— Не думайте, что, если вы там висите, я не возьму с вас за проезд. Я сразу вас приметил, как только вы вскарабкались на подножку.

— Эх, социальный реализм [39] Философско-социологическая концепция, согласно которой не человек, а общество первично и устроено как социально-биологический организм. ни у кого больше не вызывает почтения, — пробормотал Фермин. — Что за страна!

Мы протянули кондуктору пригоршню монет, и он выдал нам билеты. Мы уже решили, что Сальгадо благополучно заснул, но, как только трамвай свернул к Северному автовокзалу, хромой встал и дернул шнурок, подавая сигнал остановиться. Водитель стал притормаживать, и, улучив момент, мы скатились на мостовую напротив здания «текучей» архитектуры в стиле модерн, где разместилась контора гидроэлектрической компании, а затем бежали вслед за трамваем, пока он не остановился. Мы видели, как Сальгадо вышел из вагона, спустившись с помощью пассажиров, и направился к автовокзалу.

— Вы думаете о том же, что и я? — поинтересовался я.

Фермин кивнул. Мы шли за Сальгадо по пятам, тщательно маскируясь — или, напротив, привлекая к себе внимание оригинальными зонтами Фермина. Сальгадо вошел в просторное фойе вокзала и двинулся к металлическим шкафчикам, которые выстроились в ряд вдоль одной из стен, напоминая разросшееся кладбище в миниатюре. Мы притаились на скамейке, скрытой в полумраке. Сальгадо остановился напротив нескончаемой вереницы ячеек камеры хранения и задумчиво их разглядывал.