Олег Красин - Другая жизнь

Неяркий свет настольной лампы вводит её в заблуждение. Ей кажется, что она ошиблась и молодой человек, сидящий с девушкой абсолютно не похож на Пьера, а девушка на Карину. Вернее, отдаленное сходство есть — профиль, разрез глаз, высокие скулы. Но это не он, не Пьер. Девушка тоже отдаленно напоминает Карину и еще более отдаленно её московскую подругу Иру.

— Простите! — говорит Вера упавшим голосом, — я обозналась. Я искала Пьера, он миллионер…

— Пьера? — молодой человек спрашивает с той самой интонацией, с какой разговаривал богатый заказчик яхты. — Меня тоже зовут Пьер. А это моя девушка Карина. Но я не миллионер, нет! — Он смеется. — У меня есть бизнес, и я могу позволить себе нанять секретаря. А так как Карина моя девушка, то я совместил эти два обстоятельства в одном лице.

— А вы не заказывали яхту? — наудачу спрашивает Вера, хотя толком не понимает, зачем задает этот вопрос. Если даже этот парень и заказывал, то это ничего не меняет, перед ней не тот Пьер, не аномальный, которого она хотела уничтожить или, по крайней мере, подчинить.

— Нет, что вы! Яхта мне не по карману. Пока не по карману, а там посмотрим!

— Спасибо, что уделили время! Не буду вам мешать наслаждаться шоу!

Вера отходит от Пьера с Кариной, которые на поверку оказались милой молодой парой. За её спиной гремят звуки музыки, сопровождая женские голоса, поющие французские песенки. Кабаре веселит свою публику. Сегодня вечером никто не должен скучать!

Теперь не скучает и Вера. Окрыленная достигнутым успехом, тем, что разобралась полностью со своими страхами, она направляется к выходу из казино. Дело сделано, и можно возвращаться, ничто её здесь не удерживает.

Она подходит к своей серебристой машине, стоящей с закрытым матерчатым верхом, похожей в теплой ночи на огромную раковину, отливающую перламутром. Эта раковина сейчас откроет створки и впустит внутрь Веру. У неё прекрасное настроение и она представляет себя в виде жемчужины. Конечно, она жемчужина, ведь раковины — их дом! Ей становится смешно от такой мысли, и она громко хохочет, как пьяная, напугав пару пожилых туристов, неспешно шествующих по набережной вдоль залива Ангелов.

Прежде чем садится в кабриолет, Вера оглядывает на казино «Рюль», манящее своими огнями. Девушке хотелось бы оказаться в этом казино с Алексеем в будущем. Они бы могли… Но потом она думает, что в этом нет смысла. Нет смысла отказываться от реальной жизни ради вымышленной. Её нынешняя жизнь в Ницце всего лишь защита от той, которой она живет в Москве, но с появлением Леши всё должно закончиться — ей не зачем и не от кого защищаться!

Она не садится сразу в машину — у неё возникает желание выйти на набережную. Вера подходит к железному ограждению, низкому, сделанному из железных перекладин, опирается на него ногой и смотрит на море.

Все кончено, теперь можно возвращаться. Ей грустно и она не прочь бы посидеть на скамейке или в синем кресле, стоящем рядом. Синие кресла выставляются на набережной с давних времен — такова традиция. Она бы смотрела на ночное море, на луну, звезды в далеком небе. А еще, пожалуй, она бы закатила пирушку в отеле «Негреско» и попрощалась с друзьями, поболтала в последний раз с Горбоносым.

Со стороны моря слышится тихий и ровный шепот, успокаивающий и убаюкивающий, он шуршит как бумага с чертежами на столе Алексиса, которую переворачивал сеньор Никколо.

Оказавшись в Москве, Вера поспешила в офис, в надежде встретить Алексея. Но его там не оказалось. Макаров ничего не знал о местонахождении своего подчиненного, телефон молодого человека не отвечал. Что же с ним такое?

Она нервничала и беспокоилась.

Решив трудные для себя вопросы в другой жизни, девушка почему-то ошибочно думала, что в этой теперь всё получится: проблемы рассосутся сами собой, на работе её никто не уволит, Алексей найдется. Короче, жизнь наладится. Но действительность, как всегда, превзошла все ожидания. Почему ей не везло? Что с ней не так? Нет, что с ними не так, со страной? Жители острова невезения — вот кто они такие! «Ни крокодила поймать, ни вырастить кокос! Ничего не можем!»

Эти злые, обидные мысли бурлили в ней. Казалось, что внутренняя неполноценность являлась органичной чертой характера, её или таких, как она, была заложена изначально самой природой. Но ведь это не так! Вера знала, что она была целостной, самодостаточной личностью, которая в придуманной жизни раскрылась полностью, как бутон в теплых лучах солнца. Значит, она может быть другой и здесь, в холодной Москве. Надо только попробовать, попытаться отогреть свое сердце.