Юрий Буйда - Синяя кровь

– Синяя кровь? – удивилась Ида. – Я уже слышала это выражение…

– Это, конечно, шутка, – сказал генерал. – Один мой приятель называл людьми с синей кровью тех, кто любит власть. На самом деле таких людей очень мало. Человек с синей кровью как никто чувствует пределы человеческих возможностей и знает, как далеко человек может зайти за эти пределы. И заставить человека переступить черту может только тот, у кого в жилах течет синяя кровь. Тот, кто не боится повернуться спиной к толпе, требующей его крови. Только такой человек может заставить эту толпу сделать то, что ему нужно. Человек с ледяной кровью.

– Безумие… синяя кровь – это безумие…

– А власть и есть безумие. Безумие, которое сознает степень безумия. Толпа не сознает, а власть – сознает… – Он обнял Иду. – Но во мне, кажется, не осталось ни капли синей крови… скоро у нас будет свой дом… Новый год мы встретим в новом доме…

Однако Новый год Иде пришлось встречать в одиночестве – генерала срочно вызвали в Москву.

Он не вернулся ни через день, ни через неделю.

Она позвонила в контору стройки – ей сказали, что генерал выполняет важное государственное задание.

На следующий день часовой не пустил ее в дом на Проказории, сказав лишь, что строительство этого объекта приостановлено.

А через неделю ее попросили освободить каюту на «Хайдарабаде».

Лишь в начале февраля она узнала о том, что генерал Холупьев арестован и содержится на Лубянке. Его обвинили в причастности к заговору с целью убийства Сталина.

Потом в Чудове много говорили о том, как и почему Иде удалось вызволить генерала Холупьева из лубянских застенков.

Рассказывали даже, что Ида выиграла мужа в бильярд.

Говорили, что она приехала к Берии и тот предложил ей сыграть в бильярд: «Выиграете – муж ваш, проиграете – вы моя». Ида согласилась и вышла переодеться. А когда вернулась, Берия и вся его компания утратили дар речи: на ней не было ничего, кроме шляпки и туфель на высоких каблуках. Ида взяла кий и разбила шары. Берия сразу все понял и сдался. Он же понимал, что никакой мужчина не в состоянии попасть шаром в лузу, когда взгляд прикован к нагому женскому телу – да еще к такому телу…

«Сама-то она, конечно, Змойро, – говорил рассказчик. – Но по матери-то она – Попова. Самая настоящая Попова, а не какая-нибудь Жопина».

Другие говорили, что Ида добилась аудиенции у самого Сталина и именно он приказал отдать ей мужа. Но не просто так, а за ночь любви.

Иде некуда было деваться – она согласилась.

Ее привезли в Кремль, вымыли с ног до головы специальной кремлевской водой, украсили кремлевскими цветами и на огромном золотом кремлевском блюде – его несли двенадцать двухметровых кремлевских гвардейцев – подали Сталину.

Ее внесли в бескрайнюю кремлевскую спальню, и тут грянули фанфары, все придворные упали ниц, и в зале появился вождь. Впереди на золотой тележке, увитой розами и виноградными лозами, везли член Сталина. Слева и справа от тележки шли красивые медсестры, которые бережно несли яйца Сталина. А потом показался и сам Сталин – голова в облаках, живот как самовар, в сапогах из кожи, содранной с Гитлера.

И тут снова грянули фанфары, ударили пушки, вспыхнули фейерверки, заиграли оркестры, и дюжие гвардейцы с членом Сталина наперевес бросились на штурм, и красивые медсестры с яйцами Сталина едва поспевали за ними, а сам Сталин задумчиво курил свою знаменитую трубку…

Чего только не рассказывали об Иде потом, спустя годы, а тогда – тогда она умирала от холода. Сил не было растопить печь. Она закутывалась в горностаевую шубу и забиралась под пуховое одеяло. Вставала только затем, чтобы откупорить новую бутылку. Вино она выпила в первый же день, коньяк прикончила к концу недели, но оставался еще самогон из запасов Лошадки.

Маняша Однобрюхова нашла Иду спящей.

В комнате пахло перегаром, табаком и рвотой.

Маняша набрала в ведро воды и принялась мыть пол.

Ида вдруг села на постели, скрестив ноги, глотнула из бутылки и заговорила совершенно трезвым голосом:

– Попрыгунья Стрекоза лето красное пропела… бездомная дура… помертвело чисто поле… слышишь, Маняша? Помертвело! Чисто поле! И никого в чистом поле, Маня, одни волки да разбойники, Маняша, волки, разбойники да Стрекоза… вот так, Маня, вот так…

Маняша заперла на замок кладовку, где хранились запасы самогона, помогла Иде умыться и напоила ее теплым раствором марганцовки. Понос и рвота принесли облегчение.