Лайонел Шрайвер - Мир до и после дня рождения

Ирина приложила руку к голове. Прошлым вечером Рэмси заказал бутылку «Реми» в номер и, вопреки ее увещеваниям, еще одну уже перед рассветом. Она содрогалась при мысли, что он будет играть в состоянии похмелья, но ей не пришел в голову еще худший вариант: он не успеет протрезветь.

В среде игроков в снукер много мифов о злоупотреблении спиртным, но в большинстве своем это лишь мифы. Даже Алекс Хиггинс, частенько выступавший пьяным, не выиграл оттого, что не мог четко разглядеть мяч. Истории об умении Урагана играть пьяным стали легендами уже в пересказе, а в то время заставляли зрителей смущенно ежиться. Рэмси никогда не считал правдоподобным утверждение, что выпивка способствует вдохновению, настаивая, что Хиггинс загубил свою карьеру только из-за этого пристрастия.

Ирина не могла понять, почему Рэмси неуверенно потоптался у стола и почему, вместо того чтобы начинать партию, поплелся совещаться с судьей. Еще более странным было заявление судьи: «Партия, Ронни О’Салливан», хотя ни один из игроков не выполнил ни одного удара.

Джек поспешно убежал и, вернувшись, громко зашептал ей на ухо:

— Твой мужик забыл мелок.

— И что? — прошептала она. — Ему никто не мог одолжить?

— Дело не в этом. Это штраф. Один проигранный фрейм. Целый чертов фрейм.

Не дав Ронни забить ни одного красного, Рэмси провел серию. Сделав невероятное усилие, чтобы привести себя в форму, он выполнил сильнейший удар («фол!»), но не смог заставить биток коснуться шара. Трибуны зашумели в негодовании, заставляя вмешаться судью: «Успокойтесь, пожалуйста!» Лежала ли ответственность за состояние Рэмси полностью на его жене? С момента их приезда в Шеффилд Ирина пыталась вбить в его голову, что с ее стороны было бы невероятной глупостью встречаться с мужчиной, которого она сама бросила ради Рэмси. После триатлона плача, криков и борьбы в туалете, когда в дверь постучали вызванные соседями работники отеля, он, кажется, ей поверил, но к тому времени уже наступило утро. На сборы оставалось достаточно времени, но они еще не преодолели весь путь от ссоры к примирению, поэтому опять оказались в кровати — отсюда и вызывающий внешний вид Рэмси. Она надеялась, что секс немного его взбодрит, но сейчас печальный результат могла наблюдать не только она, но и миллионы зрителей канала Би-би-си, которым представлено доказательство того, что полная страсти утренняя схватка окончательно лишила Рэмси сил. Но ведь в этом мире существует особенная вселенная, в которой не случается ошибок, в которой нет места обвинениям — там имеет значение лишь то, что происходит.

А происходящее было ужасно.

Для Ронни О’Салливана исходивший от соперника явственный запах сорокаградусного напитка, вероятно, стал напоминанием о неприятных моментах собственной жизни. Кроме того, невыполненные удары противника, которые тот с легкостью демонстрировал еще в семилетнем возрасте, заставили вспомнить о партиях, им самим проигранных когда-то в раздражении. Может быть, он был в ужасе от возможности увидеть, как в зеркале, себя самого в юности или предположить, каким имеет все шансы стать в пятьдесят. В любом случае чем небрежнее Свист отправлял шары в любые направления, кроме луз, тем тщательнее Ронни расчищал оставленное после этого месиво. Зрелище было вполне себе гастрономическое: неуклюжий владелец ресторана, сидя за накрытым к ужину столом, разбрасывает вокруг себя крошки, а ловкий официант проворно убирает за ним все маленькой щеточкой с совочком.

Знакомые ей по прошлым турнирам фанаты, чьи футболки представляли надпись «Д-А-В-А-Й, Р-Э-М-С-И», разместились в среднем ряду, но после перерыва В, Й, С, И, Э так и не вернулись, а оставшиеся Д-Р-А-М-А выглядели вместе трагично.

Когда первая сессия была проиграна Рэмси всухую восемь — ноль, Ирина поднялась со своего места, но ее остановил Джек.

— Ты уже достаточно на сегодня сделала, дорогуша, теперь позволь мне с ним поговорить.

Она долго ждала, пока, наконец, появился Джек и сообщил, что «их величество» отказывается открывать. Ее попытки достучаться до него также не увенчались успехом, по ту сторону двери слышался лишь звон бьющегося стекла. Ирине ничего не оставалось, как вернуться в их номер в отеле.

Перед началом второй сессии Ирина, ссутулившись, сидела на своем месте, Джек даже не сделал попытки с ней заговорить, что она сочла благословением свыше. Зал сверкал огнями, на лицах зрителей не было и намека на предвкушение захватывающей борьбы между двумя великими мастерами, не было и перешептывания и толкания локтями, как бывает в ожидании стриптиз-шоу.