Диана Чемберлен - Папина дочка, или Исповедь хорошего отца

— Я никогда не забуду тебя, моя любимая, — прошептала я своей дочери, поворачивая ручку двери в ее комнату.

Открыв дверь, я постояла мгновение, впитывая в себя атмосферу детской. Воздух был немного затхлый. Ее запах исчез. Исчез навсегда. Открывал ли Майкл окна, чтобы от него избавиться, или он выветрился сам по себе? Ее постель была аккуратно убрана, как в ту пятницу, когда мы поехали на пляж. Пять мягких игрушек лежали на зеленом с голубым покрывале, которое она выбрала сама. «Эти цвета гармонируют, мама?» В углу стояла ее игрушечная кухня. А с другой стороны — низенький столик с двумя маленькими стульями. На столике были аккуратно разложены раскраски, цветные мелки и баночки с клеем.

— Я люблю тебя, — прошептала я в воздух. — Я всегда, всегда буду любить тебя.

Под окнами помещался длинный и низкий книжный шкаф. Оттуда, где я стояла, я видела корешки книг. Я могла даже разглядеть пару нужных мне названий. В остальных придется покопаться. До шкафа было пять шагов. И одна минута, чтобы присесть на корточки и достать книги. Но я замерла в дверях. Мне казалось, что пол подо мной вот-вот провалится.

— Эрин?

Резко повернувшись, я увидела в коридоре Майкла. Я не слышала, как он поднялся по лестнице.

— Я не трогал ее комнату, — сказал он.

— Я знаю. Спасибо тебе.

— Ты хочешь… я не знаю… тебе помочь разобрать ее вещи?

— Я к этому не готова. Ничего не хочу трогать.

Может быть, поэтому я и не могла пересечь комнату, чтобы взять книги. Это значило бы удалять Кэролайн отсюда по частям. Тут книжку, там игрушку, пока от нее ничего не останется.

— Ну ладно, я просто подумал… что-то я слишком много приготовил пасты. Как тебе всегда удается приготовить именно столько, сколько нужно?

— Помнишь, как она спрашивала, гармонируют ли цвета? Помнишь, как мы на кухне пели «Вниз по Суони»?

— Да, я помню. — Он говорил медленно, размеренно, так он начал говорить с тех пор, как наша жизнь стала разлаживаться. Он словно боялся, что произнесет не то слово или не с той интонацией и снова вызовет у меня приступ бешенства. Я не могла его за это осуждать.

— Ты заходишь сюда когда-нибудь?

— Нет, — сказал он. — Не хочу. Это слишком больно.

Неуверенно и осторожно он положил руку мне на спину.

— Я думаю, всю ее одежду и игрушки нужно раздать, Эрин. Я думаю, мы должны…

— Перестань, — сказала я. — Я знаю, что ты думаешь. Что мы должны убрать все ее вещи и поставить здесь велотренажер, но это…

— Я не это хотел сказать. — Он вздохнул и убрал руку с мой спины. — Я пойду вниз. Я только хотел сказать, что это по-прежнему твой дом. Ты можешь приходить в любое время. Тебе не нужно извиняться за появление без приглашения. Мне не хватает тебя.

— Тебе не хватает меня прежней, — сказала я. Так же, как и мне не хватало нашей прежней жизни. — Тебе не может не хватать меня теперешней.

Засунув руки в карманы, он уперся взглядом в пол.

— Как у тебя с Джудит? — поинтересовался Майкл. Он ожидал волшебного исцеления.

— Прекрасно, — сказала я. Выйдя в коридор, я закрыла дверь в комнату Кэролайн. — Я соберу вещи и поеду.

Я знала, что не понесу вещи Кэролайн в кофейню. Я загляну в свой гардероб, возьму несколько ненужных мне вещей и уеду. Лучше бы я никогда сюда не возвращалась.

Я сидела в кресле в свадебном салоне, держа на руках Ханну и глядя в ее чудесное маленькое личико. Ей был уже месяц, и в ее чертах я не видела ни малейшего сходства ни с Алисой, ни с кем-либо из Хендриксов. У нее были светлые пушистые волосы и все еще темные серо-голубые глаза, какими они бывают у младенцев. Глаза эти, я это отчетливо видела, следили за каждым моим движением, хотя Молли уверяла, что этого пока еще не может быть.

Молли ходила вокруг подиума, на котором стояла Алиса в черном шелковом платье подружки невесты, портниха подкалывала ей подол.

— Я говорила тебе, что я в него не влезу! — жаловалась Алиса. Платье и правда было немного тесновато. Подходящий размер было трудно подобрать во время беременности, так как мы не могли предвидеть, насколько она похудеет после рождения ребенка.

— Оно прекрасно на тебе смотрится, Эли, — возразила я. — К свадьбе ты еще на фунт похудеешь, и оно будет сидеть как влитое.

— А если не похудею? И сиськи у меня все еще огромные.

— Ну и радуйся, пока они такие, — сказала Молли. Мне нравилось в ней это качество. Внешность имела для нее большое значение, и ей наверняка было досадно, что платье Алисы сидело плохо, но она вела себя так, как будто ей все это было неважно, и это было очень мудро с ее стороны. Я видела, как неловко чувствовала себя Алиса на подиуме, и эта неловкость усугубляла ее депрессию и была для нее мучительна. Я лучше других знала, в каком угнетенном состоянии она сейчас находилась. Она была со мной вполне откровенна, и я чувствовала ее тайную тоску по Уиллу. Связь с ним была намного теснее и зашла намного дальше, чем кто-либо мог догадаться. Не только ее приятель Джесс возил Алису на их притворные «свидания», она убегала из дома по ночам, чтобы встречаться с Уиллом на кладбище. Она рассказала мне, как нежно он с ней обращался и какие планы они строили на будущее. Каждый раз, когда я воображала себе их тайные встречи, лицо Уилла превращалось в моем воображении в лицо Тревиса.