Хосе Гарсия Вилья - Во имя жизни

Больше всего Сантосу доставалось от главного редактора мистера Рейеса и от начальника печатного цеха дородного и грубоватого Манга Доро. Эти двое в первые же месяцы его работы здесь превратили жизнь Сантоса в сущий кошмар. Стоило ему услышать свое имя — а это означало, что его вызывал к себе мистер Рейес, — Сантос вскакивал как ошпаренный и менялся в лице. Комок в груди становился тверже, а как только он приближался к столу мистера Рейеса, кровь бросалась ему в голову, он чувствовал, что его лицо и уши полыхают огнем.

— Сантос, — начинал обыкновенно мистер Рейес спокойно и даже дружелюбно, что только еще больше настораживало бедного корректора, потому что он уже знал, что за этим последует. — Вы обратили внимание, каким шрифтом набран этот заголовок? — И мистер Рейес упирался негнущимся указательным пальцем в разложенную перед ним верстку. Сантос вытягивал, сколько мог, шею, чтобы разглядеть этот чертов заголовок, и молчал. — Почему так крупно? Получилось прямо как на афише.

— Но ведь вы так пометили в макете, сэр, — робко возражал Сантос еле слышным голосом.

—Да-а-а?.. Ну-ка, давайте посмотрим макет.

Сантос кидался к своему столу, но, не обнаружив

там макета, бросался вниз по лестнице, прыгая через три ступеньки, в печатный цех. Взяв у наборщиков макет, он на одном дыхании взлетал наверх, ноги у него подкашивались, сердце готово было выскочить из груди. Когда Сантос вновь представал перед главным редактором, мистер Рейес, с треском перелистав страницы макета, обнаруживал, что корректор прав: действительно, он сам своим синим карандашом разметил набрать заголовок именно этим кеглем. Тогда главный редактор поднимал голову от макета и несколько мгновений молча разглядывал Сантоса сквозь очки. Потом вдруг, захлопнув макет, взрывался:

— А когда вы увидели, что шрифт слишком крупный, почему вы, черт подери, не заменили его? У вас что, своих мозгов нет? Вы же должны соображать больше, чем эти лодыри там внизу. Почему вы не объяснили им, что надо сделать? От вас никакого толку, ну просто пустое место. И зачем только мы вас держим!

После этого время от времени Сантос на свой страх и риск вносил правку в макет, и мистер Рейес, видно найдя ее приемлемой, не делал ему замечаний. Но, случалось, он приходил в ярость, считая, что корректор сменил шрифт на слишком мелкий.

— Зачем, черт возьми, вы поменяли тут шрифт? — рявкал он на него, зло сверкая глазами из-за стекол очков. — Проклятье! Тут так мелко, что хоть под микроскопом читай.

— Я подумал, сэр... — пытался было объяснить Сантос.

Казалось, мистер Рейес только и ждал этого. Придравшись к словам Сантоса, он пускался во все тяжкие:

— Он подумал! Да кто, черт подери, просит вас думать? Корректору не полагается думать. Его дело — точно следовать оригиналу. Что это вы о себе возомнили, Сантос? (Иногда этот последний, по сути риторический, вопрос звучал так: «Кто здесь главный редактор, в конце концов, — вы или я?»)

Именно из-за макета Сантосу не раз приходилось терпеть и от Манга Доро, начальника печатного цеха, когда-то стройного, спортивного мужчины, а теперь растолстевшего и обленившегося. Он говорил язвительно, низким монотонным голосом, не скупясь на богохульства и грязные непристойности.

Мистер Рейес посылал Сантоса вниз, браня на чем свет стоит «этих бездельников» там, в печатном цехе, «ораву безмозглых обезьян», наказывая передать, чтобы они неукоснительно следовали макету и его, редактора, разметке («Кто, черт возьми, здесь главный редактор, в конце концов, — они или я?»). Сантос направлялся прямо к начальнику цеха.

— Манг Доро, мистер Рейес говорит, что вы должны набрать эту страницу точно, как он указал в макете, — начинал он довольно уверенно, но при виде раздражения на заплывшем от жира темно-коричневом лице Манга Доро чувствовал в животе какую-то пустоту и заканчивал невнятным бормотанием.

— Что там такое? — говорил сквозь зубы Манг Доро, выхватывая у него гранки. Пробежав по ним взглядом, демонстративно поворачивался к Сантосу спиной и окликал одного из наборщиков.

— Это ты делал? — спрашивал он его по-тагальски.

— Да, господин.

— А почему не по разметке мистера Рейеса?

— Так нельзя набрать, господин.

— В самом деле?

— Да, господин.

— Ну что ж, ладно. Иди работай, — отсылал он наборщика на место, потом поворачивался лицом к Сантосу.

— Вот, вы слышали. Так нельзя набрать. Передайте мистеру Рейесу: мы тут знаем, что делаем. Что вы понимаете в печати? Вы когда в первый раз вошли в типографию? Несколько дней тому назад. А уже учите нас, что и как делать. Мы работаем тут больше десяти лет и не нуждаемся в учителях. А своему мистеру Рейесу скажите, пусть сам набирает, если ему не нравится, как мы работаем.