Владислав Глушков - Клинок Судеб

— Ну, что-то подобное слышал о медицине. Что бы удалить раковую опухоль обычно удаляют часть органа, или весь орган.

— Вот именно, раковую опухоль, а мы этих самых опухолей наплодили на Земле видимо, не видимо.

— И где они?

— А наши города? Они громоздятся на Земле огромными новообразованиями, и как опухоль пускает метастазы во все органы, точно так и они распускают щупальца своих конгломератов. Они отравляют землю своим дыханием, убивая всё живое вокруг. Звери покидают свои дома, пытаясь спрятаться подальше в лесу, но ареалы ограничены, и они вынуждены бороться за чужие места обитания. Рыба не живёт в мёртвых морях и реках, отравленных продуктами жизнедеятельности наших городов. Птицы, пролетая над ними, просто падают замертво, не способные дышать тем смрадом, что мы испускаем. Вот и скажи, нужны мы на земле или нет? Приносим мы ей хоть какую-то пользу?

— Да эдак ты завернула. А сама, небось, живёшь в таком смрадном городе и радуешься жизни. В глухую деревню к деду не сильно-то стремишься ехать, так, только на каникулы, летом, погостить и обратно.

— Да, живу, но сюда всегда приезжаю на всё лето, приезжаю, что бы отдохнуть от города, побыть наедине с природой, найти себя. Это ведь я совсем недавно начала понимать, что нельзя так жить, как мы живём, а раньше, как и все тусила на дискотеках, гоняла на машине, и иногда вспоминала детские годы, как жила здесь в деревне у деда Макара, бегала на рыбалку. Меня родители сюда отправили, когда мне было три года, они у меня за границей работали, и девать меня было некуда. Так и прожила в деревне до десятого класса.

— А школу где заканчивала?

— Да в соседней деревне, там школа интернат, там мы и учились все. Мне повезло, я способная была, смога даже с таким образованием в Москве в университет поступить. Там сейчас и учусь, на экологическом факультете. Но, конечно без помощи предков не обошлось. Кстати только в универе я и увидела, явно, что не правильно мы живём. Стала вспоминать рассказы стариков, из нашей деревни, сопоставлять всё, и действительно, поняла, не нужны мы Земле, старается она от нас избавиться.

— Странные у тебя взгляды на жизнь, но мне нравятся. Я тоже на эти раскопы чаще езжу для того, что бы из города сбежать, но и конечно деньги они приносят, неплохие.

— А как ты сюда попал?

— Да, понимаешь, вышел на меня один «перец» пообещал много денег, заток хороший дал, и сказал, что я должен найти здесь деревню, на её окраине кузню, а в кузне то ли кинжал, то ли меч, он сам толком не знал. Показал какой-то старый манускрипт, в котором рассказано про эту деревню. Деньги сулил такие, что нам больше не пришлось бы ездить на раскопы. Вот мы и согласились.

— Понятно.

— Да, только вот я сам в последнее время часто стал задумываться над тем, что бы бросить эту поляну, уж больно странная она какая-то. Но аванс тогда нужно будет отдать, а он уже частично потрачен, в том числе на снаряжение этой экспедиции.

— А почему ты испугался, когда меня вчера увидел?

— Я, испугался?

— Да, испугался, я же видела.

— Понимаешь, — смущённо начал Семён, — видел я вчера тебя, утром, и до этого видел.

— Интересно где? — Она с интересом посмотрела на Трошина, — я вчера утром ещё в деревне была, а ты здесь, не могли мы с тобой видеться.

И тогда, Семён сам не понимая почему, рассказал Алисе все свои сны и то туманное представление, которое устроило ему озеро.

Сон Ядрея был беспокойные, он постоянно ворочался во сне и стонал, а двое мужчин так и продолжали сидеть за столом, и разговаривать друг с другом.

— Что он видит, что так ворочается? — Спроси черноволосый.

— Да, жизнь свою. — Ответил золотоволосый.

— Не уж-то она у него такая страшная, молод ещё.

— Прошлая, не очень, а вот дальше, дальше много путей, какой он выберет, только от него зависит. Ты знаешь, существует две надписи, вот от того, какую он выберет, и будет зависеть его жизнь. Да ты и сам это прекрасно знаешь. Чего спрашиваешь?

— Знаю, хитёр ты брат, как не крути, а любая из этих надписей тебе только силы добавит.

— Ну, ты, брат, не менее хитёр, чем я, ты вообще навеки связал его с собой, и надо сказать, что судьба тобой уготовленная, этому парню, значительно тяжелее любой из моих.

— Слушай, а если он решится, вновь соединить всё воедино?

— Не думаю, слаб он для этого, да и напугали мы его, сказав, что это невозможно.

— Так мы не этого пугали, того, кто разделил.

— А какая разница, это тоже он.