Владислав Глушков: Клинок Судеб

Огонь весело играл с угольками в горне, то облизывая их, то взвиваясь вверх и вновь падая. Угольки отвечали ему озорным перемигиванием, иногда они покрывались тёмной плёнкой и тогда старый Горазд брался за меха, поддувал в горн воздух, угольки вновь разгорались с новой силой.

Старым его называли не потому, что он был действительно стар и дряхл, нет, Горазд не смотря на свой возраст, был ещё очень крепок, но годы брали своё. Он давно уже жил в этой деревне, хотя и не был здесь коренным жителем. По крайней мере, так считали его односельчане. Как то давно забрёл в деревню человек, он искал работу, но в деревне работы не было, все были заняты в своих хозяйствах, обрабатывали землю, пасли скот, ходили на охоту. А по осени отправлялись на ярмарки в соседние, более крупные деревни и города. Семьи у сельчан были большими и люди вполне обходились без чужой помощи.

Деревенские, вообще не сразу поняли, как чужестранец смог к ним попасть. Деревня затерялась среди болот в верхнем полесье, так они называли свой край, и пройти к ней можно было, только лишь зная тропы в топях. Но здесь, вокруг деревни лес как бы расступался, болота отходили в сторону, образовывая своеобразный оазис с лугами и широкими полянами. Поляны издревле были расчищены и засеивались каждую весну хлебом. Возле каждого дома был огород, где росли овощи, а всё остальное, ягоды, грибы, мясо, рыбу, давали сельчанам лес да небольшой пруд на окраине села.

Поэтому и не понятно было людям, как незнакомец смог найти их и пройти через болота, но сельчанам стало жалко скитальца, вот они и предложили ему. Оставайся, мол, там, на краю села есть землянка, живи, удел земли мы тебе выделим, очистишь его от леса, засеешь, вот и будешь жить, а там, глядишь, жену подыщешь, детишки пойдут.

Человек согласился, но землю обрабатывать не стал, а наоборот, соорудил на окраине села небольшую кузнецу. Это был прадед Горазда, дело пошло, кузни в селе не было и многие лошади вообще не знали, что такое подковы, да и инструмент людям нужен был. Единственное, чего всегда не хватало, так это железа, но человек ходил в соседний город и покупал там заготовки. Так и прижился он в селе. Был чужестранец статен, красив, от местных жителей отличался высоким ростом, карими глазами и густыми чёрными волосами, которые стягивал на затылке тугим хвостом и завязывал кожаным ремешком. Местные девицы заглядывались на пришельца, многие ему оказывали всевозможные знаки внимания, но он обходил их стороной, занимался своим делом. А работы у него было много и летом и зимой. Но недолго ходил новый кузнец особняком, понравилась ему одна дивчина в селе, и он пришёлся ей по вкусу.

Так вскоре и свадьбу сыграли, хотя родители невесты и не одобряли этот выбор дочери. У молодых пошли детки, да вот одна беда, на взгляд односельчан, детки у него всё больше болезненные рождались и рано помирали, не прожив и года. Тут начали многие говорить, что проклят чужестранец. Хотя вслух в лицо молодым этого не высказывали, опасались, что покинет кузнец деревню, а с его помощью намного легче жизнь в селе стала.

Так прошло несколько лет, пока не родился у Беляны, так звали жену Кузнеца, его имени ни кто не знал, так Кузнецом и кликали, сын. Мальчик появился на свет на первый вид очень здоровеньким, с чёрными, как смоль, отцовскими волосами и голубыми, как у матери глазами. Это был последний и единственный ребёнок, оставшийся в семье, больше Бог им детей не давал.

Так появился на свет дед Горазда, которому его отец впоследствии и передал свой мастерство, потом был отец Горазда, а уж потом и сам Горазд, занял место в маленькой кузне на краю села. Да, вот видать проклятие так и весело над их родом. Не давал Господь ни кому детишек. Только лишь одного наследника, и все они были как две капли воды похожи на прадеда, пришедшего издалека в эту деревню. Но по одному ребёнку, мальчику всё-таки появлялось, и кузня не остывала ни на день.

Немного улыбнулась судьба самому Горазду. Семья у него была большая, все детишки рождались здоровыми, но у него было другое горе, ватага большая, а вот сына ни одного, всё дочери. Вырастил он их, а вот дело передать некому, пытался одного из зятьёв к кузнецкому делу приспособить, да ни как не получалось из них мастеров. Самые основы не схватывали. Только в подмастерьях и способны были ходить. Махал тогда Горазд на них рукой и отпускал к земле, к труду, привычному с издревле.