Инна Александрова - Свинг

Бывая на выступлениях Меня, слушая его проповеди, видела, как люди тянутся к нему, впитывая каждое слово, как читают его книги. Тысячи прежде ни во что не верящих он обратил в христианство, особенно когда начал выступать по радио и телевидению. Его выступления несли не угрюмую религиозность, а радость, ясность, открытие. Уверена, отец Александр пал жертвой заговора. И сделали это те, кто хочет одного — православия на черносотенный манер.

Часто думает: будь у нее хоть тысячная доля силы убеждения отца Александра, не уставала бы объяснять, как неверен путь тех, кто идет в ряды фашиствующих. Накачав силу и мускулы, от бездумия и одиночества попадают в стаю, которой ловко манипулируют сволочи и антисемиты. Цель — власть над толпой. Нужен враг, обязательно враг. Враг этот — еврей.

Россия больна, очень больна, потому зараза тут же востребована. Она идет сверху, насаждается, утверждается. Гнев, недовольство людей надо на кого-то направить. Этот «кто-то» — еврей. Но много ли евреев осталось? Так, жалкие полукровки. Предстоит последний исход. Как сказано у Якова Козловского:

Уедут или погибнут в погромах последние евреи, а вот антисемиты все равно не успокоятся. Они будут, будут выискивать «скрытых евреев» — всех тех, кто сегодня считает себя чисто-чисто русским или полагает, что антисемитизма в России нет.

О, Господи! Если бы она имела хоть тысячную долю способностей отца Александра! Она бы объясняла и объясняла людям, что беды не от евреев как нации, а от конкретных казнокрадов и взяточников, честолюбцев, пьяниц и растлителей, которых полно в любом народе.

А еще — она рассказала бы людям, как в далекой древней Андорре жил человек, которого все считали евреем, потому что видели в нем некую «специфичность»: острый, все расчленяющий ум, любовь к деньгам и прочее. Когда он умер — а его убили, — все узнали, что был он найденышем и таким же андоррцем, как и другие. Андоррцы, смотрясь в зеркало, с ужасом видели, как на месте их лика проступают черты Иуды…

1990 г.

Хочу рассказать о человеке, чье имя когда-то было на слуху, а жизнь и судьба — неординарны. Но прежде должна попросить прощения за «скачки», которые будут в рассказе: избежать их невозможно. А источником повествования являются собственная память, личные наблюдения, а также все то, о чем поведала мне Маргарита Александровна, о которой скажу ниже.

Итак, представьте жаркое лето 1947 года, Северный Казахстан, Кокчетав, областной центр, а по сути — бывшая казачья станица. Огромным ножом-косарем скоблю-мою высокое деревянное крыльцо. Мне пятнадцать с небольшим лет. Скребу со всем усердием, и вдруг… необыкновенной красоты женщина является передо мной. Она ничуть не похожа на местных жительниц не потому, что как-то по-особому одета. Нет, на ней обыкновенное темное платье. Но она инопланетянка всем своим обликом, статью, какой-то необыкновенной утонченностью. Женщина волнуется, плачет, руки ее трясутся. Она спрашивает, здесь ли живет доктор. Доктор — моя мама. Отвечаю, что мама на работе, но это совсем недалеко. И мы карабкаемся вверх, на сопку, где находится кожный диспансер, а в пристройке к нему — рентгеновский кабинет. Главный и единственный рентгенолог в городе — мама. А еще мама — терапевт и самый востребованный врач.

Женщина плачет: больна ее дочь. Девочке пять с половиной лет. Всего два дня как ее привезли — заболела в дороге. Девочка горит, у нее диспепсия.

Мама досматривает последнего пришедшего на рентген больного, и мы бежим, бежим к заболевшему ребенку. Девочка прелестна, и мама находит, что состояние ее не такое уж угрожающее. Выписывает необходимые лекарства. Аптека — одна на весь город.

Руки женщины трясутся, «пляшут», и мама велит женщине, как только девочке станет лучше, прийти к ней в поликлинику. Через несколько дней вечером, после работы, мама рассказывает историю женщины.

Рут — поселенка, доставлена в Кокчетав по этапу. Ее муж — Эдди Рознер, известный джазмен и руководитель оркестра, — арестован. Сама она тоже уже отсидела какое-то время в тюрьме. Ребенка ей привезла знакомая — подруга матери. Как будут жить — не знает. Существуют на деньги, что присылает из Польши ее мать. Мать — очень известная актриса — Ида Каминская.