Норман Льюис - День лисицы

В этот день Кальеса привел в замешательство неожиданный приезд полковника — его непосредственного начальника. Человек этот оставался для него загадкой.

Они сидели лицом к лицу на жестких стульях; лейтенант держался подчеркнуто прямо и был весь внимание, полковник же мог позволить себе более свободную позу. Он расположился так, чтобы иметь возможность обозревать через окно окрестности: береговые укрепления, коричневые прямоугольники рыбацких сетей на пляже и большую часть бухты с едва прикрытым водой рифом. «Словно изъян в изумруде, — подумал полковник. — Впрочем, разве в изумрудах бывают изъяны? Тогда, скажем, как в горном хрустале». Он был человеком утонченным и в кругу близких друзей-аристократов весьма неодобрительно отзывался о своей профессии. Последние два года он сочинял бесконечно длинную эклогу, которая все еще была далека от завершения.

Полковник перевел взгляд на лейтенанта — тот сидел как истукан, угрюмый, чрезмерно почтительный, и что-то аскетическое проглядывало в его розовом после бритья лице. В комнате имелся лишь сосновый стол, два жестких стула, аляповатая картинка религиозного содержания и по-солдатски заправленная койка. Сильно пахло дезинфицирующим средством зотал.

— Как вы устроились в этом уютном уголке? — спросил полковник. — Надеюсь, хорошо?

До чего же скучно выдерживать нужный тон: ни на минуту нельзя забывать, что ты — начальство. Полковник позволил себе еще раз посмотреть в окно.

— Идиллия, — произнес он. Близорукие глаза его от умиления увлажнились. — Как я вам завидую!

— Прошу прощения, сеньор? — Покорно, хотя и с явным отвращением лейтенант проследил за взглядом полковника.

— Я говорю о восхитительном виде, который открывается из вашего окна, — сказал полковник. Он изучал своего подчиненного: недалекий, ограниченный, плохо разбирающийся в людях, достаточно честный — это безусловно, — фанатичный даже. В полиции, где такие люди нужны, их слишком мало, а в целом для блага человечества, увы, слишком много. — Довольны вы тем, как идут у вас дела?

— Я никогда не осмелюсь сказать, сеньор, что я вполне доволен. Я подготовил рапорт о состоянии дел, может быть, вы пожелаете взглянуть? — Кальес поспешно выдвинул ящик стола и извлек из него папку.

— Не беспокойтесь, рапорт пока что оставим, — сказал полковник. — Изложите мне в общих чертах самое главное. Времени остается мало, а до отъезда мне бы хотелось взглянуть на деревню.

— Вообще-то все более или менее благополучно. Единственное серьезное дело связано с тайным складом контрабанды, обнаруженным еще в прошлом году.

— Я что-то припоминаю, — сказал полковник, с трудом заставляя себя сосредоточиться. — Может быть, вы мне напомните. — «Господи, — подумал он, — какие же все это пустяки по сравнению с вечностью!»

Монотонно, казенным языком лейтенант стал привычно докладывать:

— Шестнадцатого сентября, около четырех часов пополудни, одна молодая леди иностранного происхождения, заявившая, что она занята поисками редких морских животных, вошла в пещеру неподалеку от Кала-Бланки. В дальнем углу пещеры она обнаружила несколько ящиков, один из которых был вскрыт. Она поинтересовалась, что в нем, и нашла противозачаточные средства.

— В самом деле? — воскликнул полковник, стараясь подавить улыбку.

— К сожалению, я не видел полного списка всех обнаруженных предметов, сеньор. Кроме того, в ящиках оказалось свыше пяти миллионов сигарет и различные медикаменты.

— Это дает представление о национальном характере, — сказал полковник.

— Прошу прощения, сеньор?

— Я говорю, это точно указывает, в чем мы как народ нуждаемся больше всего.

Кальес снова уставился в пространство.

— В результате проведенного расследования четырнадцать человек предстало перед судом, все местные жители…

— Этим тут, вероятно, никогда не перестанут заниматься, — заметил полковник.

— …и каждый был приговорен к тюремному заключению сроком на один месяц.

— Я бы сказал, они легко отделались.

— Среди приговоренных был некий Эуладио Кастаньяс, который, выйдя из тюрьмы, публично похвалялся, что отдохнул на славу и, поскольку «компания» платила ему за каждый проведенный в тюрьме день четыреста песет, жаловаться ему не на что.

— Все это крайне прискорбно, — сказал полковник. — И я бы сказал — обескураживает. Возникает вопрос: откуда берутся у них такие средства?

Он достал пачку американских сигарет и хотел угостить лейтенанта, но вовремя спохватился и сунул пачку ооратно в карман.