Степан Калита - Сполохи детства

А после концерта меня задержали. Какой-то зеленый военнослужащий остановил, принялся бить по карманам и нашел раскладной нож. «Я им яблоки чищу», — сказал я. Но они налетели, взяли под руки и сразу потащили в милицию… По счастью, там было столько народу, что там даже разбираться не стали — нож изъяли, а меня отпустили. Сержант покрутил его в руках, померил лезвие и сказал: «Да это не холодное оружие. Туфта»… В общем, повезло. Не удалось ментам испортить настроение от концерта. Хотя нож было жалко. Мне его любимый дед подарил. Сказал: «Если кто-то спросит, говори, что ты им яблоки чистишь»…

Ларс (я уже упоминал, что назвал его в честь Ларса Ульриха, барабанщика группы Metallica) — пес довольно тупой. Когда мы с инструктором разучивали команду «Фас», он усвоил ее только с двадцать шестого дубля.

— Умные собаки со второго раза понимают, — заметил инструктор. — Но чего вы хотите? Бультерьер.

— А что, бультерьеры очень глупые? — спросил я.

— Обычно — нет. Но ваш особенный.

Друзья у меня тоже очень особенные. Узнав, что мой пес усвоил команду «фас», Диня тут же решил его проверить.

— Фас, — заорал он, указывая пальцем на меня.

Ларс дернулся, потом застыл, в собачьих глазах промелькнуло — «хозяин», развернулся и бросился на Диню… Девять швов на левой руке. Пока их накладывали, я думал, что он, в принципе, легко отделался. Потому что Ларс — не игрушечный, он может и в горло вцепиться. И вцепится, если понадобится. Но я вовсе не хотел его делать оружием. Так получилось.

И вот мы идем по району моего детства. Как же странно он уменьшился. Дома, деревья, улицы — все выглядит крошечным. Или это я стал великаном, приехавшим в Лилипутию?..

Почему мне все время кажется, что люди, населяющие район моего детства, чужаки, занявшие мою территорию — что они завоеватели? Особенно те, что помоложе. Их не должно здесь быть. Они изгнали меня оттуда, где я вырос. Заняли мое место. И теперь я здесь — чужак, явился издалека, объехав весь земной шарик, который тоже на поверку оказался крошечным. А когда-то, во времена когда еще не было интернета и айпи-телефонии, казался таким большим.

Мой переход в последний класс школы совпал с очередной посадкой Рыжего. Причем, на этот раз, все было серьезно, посадили надолго. Если раньше он освобождался довольно скоро, и снова брался за старое, то теперь все говорили, что дали ему очень большой срок. Район слухами полнится. Уверен, сдал его кто-нибудь из своих же шестерок. И погорел он на наркоте. Лучше бы занимался дальше обыкновенным бандитизмом, перешел со временем в рэкетиры, но ему всего было мало — он хотел диверсифицировать доходы (как говорят журналисты деловых газет) от преступной деятельности. Услышав, что Рыжего закрыли, я испытал радостное чувство. Но вместе с тем хотелось узнать, как на самом деле обстоят дела. В идеале, конечно, поговорить с его мамашей, она и на суде, скорее всего, присутствовала. Но заявляться к ней с такими вопросами нетактично, да и стратегически неверно. Она же обязательно на свидании расскажет о моем визите Рыжему. Поэтому я решил зайти в «логово» — порасспросить там, что да как…

В подвале оказалось на удивление многолюдно. И шел пир горой. Малолетки (я их так называю, хотя некоторые были моими ровесниками, а некоторые даже старше меня) были почти все сильно пьяными, на столе стояла водка, нарезка, огурцы в трехлитровой банке. На месте Рыжего сидел малознакомый парень. Я мог бы руку дать на отсечение — что его распирает от гордости. Дурачку казалось, он возглавил преступный синдикат. Хотя без Рыжего они — никто.

— О, Степка, — обрадовался новый главарь, — заходи, садись.

Я прошел, сел. Мне плеснули в стакан водки. Выпил, не закусывая.

— А что с Рыжим случилось? — спросил через некоторое время.

— Так посадили его, — ответили мне с удивлением, как будто все должны были это знать.

— За что?

— Так за наркоту взяли. Причем, в особо крупных размерах…

Больше меня ничего не интересовало.

— Ладно, пацаны, дела у меня, — сказал я и вышел. Очень вовремя, как выяснилось позже. В «логове» в тот же день был произведен шмон, и всех забрали в отделение — до выяснения обстоятельств. А потом на подвале появился новый замок. Но через некоторое время его взломали, и внутри снова обосновалась какая-то мелкая шпана. Меня их дела уже мало волновали. В последний класс я пошел в новую школу — и влюбился без памяти в первую красавицу класса.