Степан Калита - Сполохи детства

Еще с Серегой, я помню, мы пытались сами делать записи, задействовав его и мой старенькие магнитофоны «Электроника-302-1». Получалось хреново — глухо и с шумами. Но у Лехи была не только электрогитара, но и двухкассетный японский магнитофон, привезенный родителями из-за бугра. В общем, с Лехой мы дружили. Поначалу он делал перезаписи для нас безвозмездно. Потом сказал, что согласен переписывать и дальше, но «только за пиво». Мы и на это были согласны. В то время мы были настоящими меломанами.

Даже странно, что сейчас я совсем не слушаю музыку. И в машине включаю радио на волну, где идут новости или звучат экспертные мнения. Музыка мне кажется лишним шумом, я уже не ловлю кайф от какой-нибудь совершенно убойной мелодии, которую сочинила Metallica или Rainbow — наоборот, шум меня раздражает. Только иногда включаю фоном классику. Наверное, я слишком состарился для другой музыки. Хотя я встречал фанатов и пятидесяти лет, и много старше… Но вот для меня это увлечение осталось в прошлом. А ведь когда-то за новый альбом Ozzy я мог убить. Не в буквальном смысле, конечно…

На Горбушке продавцы выставляли лотки и на них — кассеты, кассеты, кассеты. Все были подписаны фломастером или ручкой. Название альбома и группа. Некоторые — совсем неизвестные, редкие. Здесь же давали послушать начало первого трека. «Нравится, нет? Ну вот тебе второй. Ну как, берешь?» Я выискивал новые имена и многих открывал для себя — так я обнаружил Mercyful Fate, позже ставший сольным проектом King Diamond, Alice Cooper, Accept, Testament, Slayer, Running Wild и множество других команд, чьи названия навсегда запали в память, отпечатались в ней — очень разные коллективы, совсем не похожая музыка, но по энергетике они все действовали на меня, как отличный допинг.

Каждое мое утро начиналось с того, что я врубал магнитофон — и слушал тяжелый рок. При этом внешние атрибуты метала — косуха, цепи, «перстаки» — меня нисколько не привлекали. Чего не скажешь о моих приятелях того времени. Для них все это неформальное облачение было очень важным. Так они выражали себя. Леха, к примеру (приличный, в общем-то, парень, из хорошей семьи) ограбил детскую площадку, где повесили кольца на цепях. Его, конечно, привлекли цепи. Обмотавшись ими он ходил по квартире, и иногда даже выносил в них мусор. «Они меня защищают», — говорил. Сосед, раз увидев его в таком виде, чуть не подавился сигаретой. Он и так подозревал, что Леха — опасный сумасшедший с гитарой, а, увидев его в цепях, полностью утвердился в своем мнении.

Группу мы в конце концов сколотили. И даже нашли репетиционную базу — дешевенькую студию на Ленинском проспекте. Там мы играли песни нравившихся нам групп и кое-что своего сочинения. Я встал к микрофону, в который рычал не своим голосом, а еще написал тексты. Причем, на английском языке. Если бы коренной носитель языка их услышал, он бы решил, наверное, что это полная тарабарщина. Но я очень старался, чтобы вышло складно и в рифму. Помогла моя оккультная практика — я вписал в тексты имена некоторых демонов, которые помнил по тем временам, когда еще увлекался мистической литературой. Мы даже записали пару кассет — и отправили их на студию по почте, но ответа так и не получили. Наверное, продюсер знал английский язык. А может, его ужаснул мой вокал. Во всяком случае, дело это довольно быстро заглохло. И хорошо. Потому что если бы мы продолжали дальше «заниматься музыкой», я непременно оглох бы. Я и так выходил после каждой репетиции со звоном в ушах, как человек после тяжелой контузии. Мне словно забивали слуховые отверстия ватой. И только спустя пару дней слух восстанавливался. Нам казалось, что играть надо как можно громче, и тогда мы непременно добьемся успеха. Веселые были времена…

Я был частью громадной толпы на фестивале «Монстры рока» в девяносто первом году. И лично видел своих кумиров. Нет, не Black Sabbath, но зато Metallica, одна из любимейших моих команд, приехала в СССР. Мне даже не верилось, что я вижу их. Я стоял от сцены метрах в двадцати. Мог бы при желании докинуть до одного из музыкантов бутылкой. Эта мысль молодого меня, так я тогда подумал. И толпа периодически накатывала волнами, и едва не валила с ног. А упасть было страшно. Потому что понятно — тебя сразу затопчут. Но я не жалел ни секунды, что пришел на этот концерт на поле тушинского аэродрома — ни в каком концертном зале столько людей просто не поместилось бы. Уже вполне взрослый человек, я ощущал почти детский восторг. Так себя чувствует ребенок, когда находит игрушку под новогодней елкой. И это именно та игрушка, которую он так хотел — давным-давно. Электронная игра «Ну, погоди!», например — верх технического совершенства, пример превосходства компьютерных технологий Советского Союза. И никто тогда не знал, что точно такая же сделана в Америке, только с Микки-Маусом… Потом и наши стали клепать их с Микки-Маусами. И всем все стало понятно…