Захар Оскотский - Зимний скорый

В этом походе он держался спокойно. Редко вылезал из кареты. Если садился на коня, то ненадолго — проветриться, разогнать застоявшуюся кровь, как ему предписывал врач. Он и флакончик с каплями всегда хранил при себе. Что поделать, шестьдесят семь лет. Да и Тюренну уже шестьдесят четыре. Правда, Тюренн невелик ростом, худенький, подвижный. У таких сердце лучше справляется.

Но дело — не в годах и не в болезнях. Начиная весной 1675 года свою главную кампанию, Раймонд Монтекукколи, имперский князь и фельдмаршал, впервые по-новому ощутил собственный возраст. Ощутил не тяжестью лет, грузом ошибок и горькой мудрости, а чем-то подобным освобождению, приближению к вершине.

Так, в сущности, и было. Он, хоть и принимал лекарство по часам, всё же не слишком беспокоился о своем здоровье. Он знал, что здоровья, — пусть даже с каплями, кровопусканьями, холодными ваннами, — ему хватит еще на несколько лет. И этот запас времени находился уже за пределом, был чем-то вроде личной, маленькой вечности. Ибо то, что придаст истинное значение его жизни и перейдет в настоящую вечность, должно было свершиться в ближайшие месяцы.

В начале мая он вывел армию к богатому, нейтральному Страсбургу, жившему торговлей. Здесь после паводка уже навели мосты через Рейн. Можно было взять город с ходу и овладеть переправами, но тогда он не смог бы удержать солдат от грабежей, от насилия над женщинами, а ему не хотелось разорять и унижать людей, которым суждено вот-вот оказаться в лоне Империи. Он остановился в предместьях. Он ПРОСИЛ городской магистрат пропустить его войска.

Было это ошибкой или его направляла рука судьбы?

Еще прежде, чем он успел получить ответ магистра, уже на следующее утро, с какой-то невероятной, поистине дьявольской быстротой на противоположном берегу Рейна появились походные колонны французов. И Тюренн (конечно, их привел Тюренн!) послал в магистрат свой ультиматум, угрожая бомбардировать город, если тот пропустит имперскую армию. Кампания началась.

Седой старик магистр, обливаясь слезами, падал на колени перед седым стариком фельдмаршалом. Но дело было не в магистре и его слезах, а в нелепейшей ситуации: как вступить в сражение, когда тебя разделяют с противником широкая река и каменный город! Тюренн опять издевался над ним, словно хотел превратить их великую драму в подобие кукольной комедии, где персонажи дразнят друг друга и обмениваются пощечинами.

Но нет, проклятому французу не удастся навязать ему роль Пульчинеллы! Фельдмаршал двинул свою армию прочь от Страсбурга, вниз по Рейну. Навел мосты и переправился на левый берег, угрожая эльзасским крепостям. Угрожая для вида. Он не собирался втягиваться в осады и штурмы, он хотел подманить Тюренна. А тот всё не появлялся. Прошло несколько дней.

И вдруг — на загнанных конях в лагерь ворвались гонцы, посланные из тыла. Они сообщили неожиданное: Тюренн, узнав, что имперская армия ниже по течению переправилась на левый берег Рейна, увел свои полки от Страсбурга ВВЕРХ по течению и там перешел на ПРАВЫЙ берег. Теперь он оказался на коммуникациях австрийцев. И — хуже того, замечено движение французской конницы к Оффенбургу, а это уже катастрофа: в Оффенбурге находятся главные склады, там почти всё продовольствие, запасенное для нынешней кампании, и только два батальона охраны!

Офицеры и генералы в штабной палатке с тревогой, почти с испугом следили за своим главнокомандующим. Страшные известия, казалось, привели его в прекрасное расположение духа. Его глаза оживленно заблестели, на губах появилась усмешка.

Он в самом деле испытывал прилив возбуждения. Тюренн великолепно парировал его удар, просто великолепно! Припомнил ему то, что он сам проделывал с французской армией в позапрошлом году. Вот теперь, наконец-то, игра пошла по-настоящему!

Ему смешно было глядеть на встревоженные лица вокруг. От него ждали спасительных решений: что теперь делать? И он ответил, не скрывая презрения:

— Что делать? Прежде всего — не терять голову! На войне как на войне! Идти в Эльзас, имея на своих коммуникациях Тюренна, конечно, нельзя. И, разумеется, надо спасать оффенбургские магазины. В армии четыре уланских полка. Вот, пусть садятся на коней, переправляются назад, на правый берег, благо мосты целы, скачут во весь дух к Оффенбургу и выбьют противника. Тюренн послал туда пару кавалерийских полков, не больше. При появлении улан французы, вероятно, постараются поджечь склады. Что-то сгорит. Но если уланы будут расторопны и быстро потушат огонь, пропадет не так много. А за уланами на правый берег вернутся и главные силы. Теперь уже ясно, что искать сражения придется там.