Натиг Расулзаде - Жизнь и смерть Кашмара Маштагаллы

Все это, конечно, не могло не отразиться на семейной жизни Кашмара, дома было, честно говоря, нехорошо, Наргиз с ним не разговаривала, отношения с детьми были напряженными, все старались скрыть этот внезапно зафантанировавший идиотизм отца семейства, чтобы новые потенциальные родственники ничего не узнали, не то, позора не оберешься; но информация, конечно, просачивалась, просачивалась информация… А Кашмар, будто с цепи сорвавшись, упорно продолжал свою незаконную линию, окунувшись с головой в веселую, разгульную не по летам житуху, наплевав на мнение окружающих, которое совсем недавно и так долго для него много значило.

Однажды проезжая со своей новой любовницей, он по её просьбе припарковавшись возле дорогого бутика, неожиданно увидел Марьям-ханум. Она тоже заметила Кашмара и, кажется, тотчас узнала его. Марьям-ханум теперь выглядела даже лучше, чем когда он увидел её впервые, ей нельзя было дать больше пятидесяти, была она белотелая и холеная, роскошно одетая и шагала по улице с таким видом, будто эта улица была названа её именем. У него даже мелькнули греховные мыслишки насчет нее. Он, оставив любовницу, которая тут же с алчно загоревшимися глазами шмыгнула в магазин, подошел к гадалке. Та придержала шаг, величественно взглянула на него, как на своего подданного.

— Узнали меня? — спросил он.

— Еще бы! — ответила гадалка. — Кто же забудет мужчину с таким именем и таким большим членом.

— Как!? — опешил он. — Откуда вы про?..

— Ладно, ладно, — улыбнулась гадалка. — Чего там… Простая наблюдательность: вот у вас кадык большой, нос большой, руки большие, ступни большие… Что на витрине, то и в магазине, — вульгарным тоном произнесла она и неприлично громко расхохоталась, — Ха-ха-ха-ха! А вы подумали опять колдовство какое-то, да?

Он не сразу ответил, но потом закивал растерянно, а Марьям-ханум подошла к своему припаркованному тут же «Лексусу», села в него, завела мотор и обратилась к нему, опустив окно:

— Теперь я здесь живу, в этой высотке, — она кивнула головой в сторону громоздящихся поодаль двадцатиэтажных домов. — Заходите, если что надо. Мой телефон в газете «Биржа», найдете…

Он заворожено смотрел на нее.

Она уехала, оставив его с открытым ртом. Но тут же он вынужден был рот закрыть и даже стиснуть зубы, потому что из дверей магазина выглянула любовница и, показав на сумку с покупками в руках, пощелкала пальцами, давая знать, что надо заплатить.

— Ты разоришь меня, — сказал он ей, входя в магазин и еще даже не зная, что она приобрела.

— Да ладно тебе, — проговорила она. — Всего лишь одна сумка… посмотри, какая красивая.

— И сколько стоит такая красота?

— Всего лишь восемьсот манатов…

— Восемьсот манатов! — ужаснулся он. — Это тысяча долларов! Она что из золота?

— Нет, она сейчас очень модная…

— Такая огромная! Ты что, собираешься спать в ней?

— Ха-ха-ха! — рассмеялась она, и, понизив голос, проворковала, — Если только с тобой…

Нет, она определенно делала все, чтобы надоесть ему как можно скорее. Отъезжая от магазина, где он оставил восемьсот манатов, Кашмар вдруг вспомнил о дородной и пышной Марьям-ханум.

Когда он вечером приехал домой, жена была одна, ужинала на кухне.

— Где дети? — спросил он.

Она не ответила.

— Я недостаточно ясно спросил? — сказал он.

Она помолчала, поглядела на него и сказала:

— Я собираюсь разводиться с тобой. Конечно, после свадьбы Заура. Надеюсь, ты придешь на свадьбу сына?..

— Приду на свадьбу? Я устраиваю эту свадьбу, я, если пока ты этого не знаешь, — сердито ответил он. — Уже заказаны пригласительные, договорился с певцами, с рестораном, с тамадой, все утрясли с родителями невесты… Но ты, конечно, не в курсе.

— Не говори со мной таким тоном, — повысила голос Наргиз. — Ты кругом виноват, ты разрушил нашу семью, а теперь еще тут права качаешь… Я не в курсе… Я, к твоему сведению, в курсе всего, что ты вытворяешь… Детям за тебя стыдно, не хотят с тобой разговаривать.

— Ты слишком драматизируешь ситуацию. Что такого, если даже я загулял, да, в молодости я был слишком робким, покладистым, послушным, да… да и любил тебя, откровенно говоря… Мне тогда и в голову не приходило пойти на сторону… Но времена меняются… Я был в двух шагах от смерти… она заглянула мне прямо в глаза, это заставило меня пересмотреть мои взгляды на жизнь, на нас с тобой, на семью, на мою работу, на деньги, которые я без устали зарабатывал только для вас… Я живой человек, и еще совсем не старый… Умная жена оставила бы все как есть, не стала бы вообще что-то затевать, скандалить, настраивать детей против…