Натиг Расулзаде - Жизнь и смерть Кашмара Маштагаллы

В дальнейшем, когда уже стало понятно, что выздоровление и самочувствие у него и у жены окончательно стабилизировалось после перенесенной операции, что послеоперационные обследования давали исключительно положительные результаты, и врач и хирург были довольны этими результатами, и теперь можно было без всяких суеверных предрассудков немного даже пошутить на эту тему, жена, Наргиз, зная несколько прижимистый характер мужа, порой приставала к нему.

— Когда деньги за почку вернешь, паразит?

Он отмахивался, ухмыляясь.

— Ты не маши рукой, — говорила Наргиз. — Я узнавала: двадцать тысяч евро стоит.

— Это где же такие сумасшедшие цены? — сразу переходя на деловой тон, спрашивал Кашмар, прикидываясь, что не в курсе.

— Прекрасно знаешь — в Германии за пересадку почки только донору дают двадцать тысяч, так что, гони бабки и скажи спасибо, что так дешево отделался…

— Мы с тобой не в Германии, — возражал Кашмар.

— К сожалению, — говорила жена. — Ладно, сойдемся на пяти. Это гораздо меньше, чем ты в карты проигрывал на крыше… Кстати, что-то давненько тебя не сбрасывали… В чем дело?

— Выигрывать стал.

— Да неужели?

Одним словом, после долгих раздумий о хрупкости жизни и неотвратимости смерти, о желании — по здравому размышлению — выйти из-под каблука жены (под которым он с недавних пор стал считать себя, хотя до сего дня, если б кто его обозвал подкаблучником у жены, он страшно бы обиделся) и погулять на просторе, себя показать, белый свет повидать, Кашмар, поручив магазин доверенному своему работнику, а жену и детей — Аллаху, отправился путешествовать, что-то туманное и маловразумительное придумав для жены в качестве отговорки.

В первую очередь была выбрана страна Бразилия, где вот-вот должен был начаться знаменитый на весь мир карнавал и где женщины носили исключительно стринги на своих круглых бразильских попках.

Ну, что он там выделывал в Бразилии, как кувыркался, не мне вам говорить — вы все не раз бывали в Рио-де-Жанейро во время карнавала — скажем только, что из Бразилии он улетел в Аргентину, потом на Бермуды, потом на Сейшельские острова и таким образом за полтора месяца порхания за пределами родного города, который годами не покидал в нормальном состоянии, потратил ни много, ни мало доход своего магазинчика примерно за целый год. Но и впечатлений вывез на всю оставшуюся жизнь.

Однако, от этих впечатлений мало что осталось, когда он вернулся и столкнулся лицом к лицу с, так сказать, благоверной, с Наргиз.

— Ну… — ласково спросила жена. — Нагулялся?

— Нарочка, — так же ласково начал он.

— Тамбовский волк тебе Нарочка!

Та-ак… Начало не предвещало ничего хорошего. Ну и финал был не лучше. Поссорились, поскандалили.

— Ты что, кусок старой козлятины, вздумал в разгул удариться? — резонно, но не очень вежливо, интересовалась жена. — Тебе что, болезнь бывших почек теперь в голову ударила, а? Сорок три дня! Сорок три дня никаких вестей, ни разу не позвонил… Где ты был!? Хочешь наверстать то, что недоделал в молодости, а? Ты в зеркало давно смотрел, старый козел?

— Нара, я по делам ездил, по своим торговым делам… — неуклюже оправдывался он.

— А предупредить, а позвонить?.. У тебя что, крыша поехала после операции?.. Мы по всем моргам, по всем больницам, дали в розыск… Весь город надо мной смеется… Наши новые родственники, родители невесты Заура приходят, а тебя нет, приходят, а тебя нет… Я со стыда сгореть готова была… придумывала всякую чушь, чтобы выгородить… Говори скорее, где тебя черти носили, не то я не в себе, клянусь, вот этой сковородкой размозжу тебе…

Ну, и так далее.

Но главное, что Кашмар, несмотря ни на какой бразильский карнавал и разгульную жизнь за границей, и не думал на этом ставить точку: ведь жизнь, как он убедился, такая хрупкая вещь. Надо отгулять свое, чтобы потом не было жалко умирать, если что… Стал погуливать, посещать ночные бары, где посетители были в основном возраста его детей, знакомился с шлюхами, но, разумеется, осмотрительно, никогда не тратил больше положенного… А Бразилия, а карнавал, что ж, это была лебединая песня, раз в жизни можно себе позволить… Теперь он встречался с проститутками и платил строго по таксе. А такса была в основном такая: на время пятьдесят, на ночь сто. Он брал на время. Были, конечно, и подороже, но Кашмар знал цену деньгам и был, как уже было отмечено, немного прижимист. Зачем ему подороже? Он завел любовницу. Тоже, знаете ли, траты… То одно, то другое. И эти праздники… Сколько можно? Через день праздник! Когда только этот народ работает? Восьмое марта, первое мая, Новруз, день конституции, день учителя, день шахтера… Шутка. А день рождения? Это уже не шутка… Приходилось дарить любовнице дорогие подарки, ну и она, надо сказать, была не дешевка: кандидат наук, без пяти минут доктор, преподает в университете, вдова, бездетная, на пятнадцать лет младше.