Эллисон Пирсон - И как ей это удается?

Сегодня после работы Момо с коллегами из американского отделения пошла в бар «171» на Ливерпуль-стрит, а оттуда вернулась в офис — переписать кое-какие файлы для предстоящей презентации. Крис Бюнс и еще несколько младших менеджеров кучковались перед компьютером, с хохотом отпуская скабрезные шуточки. Все, включая приятеля Момо Джулиана, пришедшего на стажировку в «ЭМФ» вместе с ней. Мою помощницу компания заметила слишком поздно — Момо уже увидела, над чем они потешаются.

— Там были фотографии женщины, Кейт. Без ничего. Хуже, чем без ничего.

— Да они эту гадость целыми днями из сети скачивают, Момо!

— Вы не понимаете, Кейт… Это были мои фотографии.

02.10

Я провела Момо в гостевую комнату, отыскала замену ночнушки, уложила. В моей растянутой футболке с таксой на груди Момо выглядит восьмилетним ребенком. Отрыдавшись и немного придя в себя, она доводит рассказ до конца.

Конечно, она принялась кричать на них и требовать объяснений. И естественно, Крис Бюнс пошел в ответную атаку:

— Смотрите, парни, оригинал явился. Попросим показать, что девочка умеет?

Подонки снова загоготали, но, когда Момо заплакала, их всех как ветром сдуло. Джулиан остался один, хотел ее успокоить. Момо орала на него до тех пор, пока не добилась признания, что Бюнс скачал снимки с веб-сайта «ЭМФ» (те самые, что использовались в рекламной брошюре фирмы) и смонтировал с порнушными фотографиями, которых в Интернете не счесть. «Без одежды», — снова и снова, горестно всхлипывая, твердит Момо, и от ее детски целомудренного определения на душе становится еще гаже.

Момо говорит, что прекратила смотреть, когда дело дошло до орального секса. Там были еще какие-то надписи, но она не смогла прочитать, потому что разбила очки, уронив их на пол.

— Что-то насчет «азиатских красоток».

— Ясно.

— Что мы будем делать? — спрашивает Момо. Мы? Как ни странно, это ее нахальное «мы» я принимаю как само собой разумеющееся. Ничего, вот что мы будем делать.

— Надо подумать.

Верхний свет я выключаю, оставив гореть только ночник рядом с вазочкой жалких останков ландышей, позабытых с визита родителей.

— Не понимаю, Кейт, — подает голосок Момо. — Почему? Почему Бюнс такое сделал? И вообще — почему они со мной так?..

— Потому что ты красивая, потому что женщина. Потому что он может себе это позволить. Все очень просто.

Ее глаза гневно вспыхивают.

— То есть в том, что сделал Бюнс, нет ничего личного?

— Да. Нет…

Боже, как я устала. В жилы будто свинца накачали. Сначала убийственный страх за Бена, теперь вот это… Почему самые важные вещи мне приходится объяснять Момо, когда я, мягко говоря, не в лучшей форме? Опустив ладонь на ее тонкую смуглую руку, я с трудом подбираю слова.

— Против нас история, понимаешь? Таких, как мы, еще не было, Момо. Век за веком женщины исполняли лишь роль домохозяек, а последние двадцать лет вдруг забыли свое место. Мужики в ужасе. Все произошло слишком быстро. Глядя на тебя, Крис Бюнс видит красивую бабу, а должен обращаться как с ровней. Мы отлично понимаем, что он хотел бы с тобой сделать, будь его воля, но теперь ему запрещено к тебе прикасаться. Вот он и лепит картинки, на которых может оттачивать свою фантазию.

Кутаясь в одеяло, Момо вздрагивает от стыда и стискивает мои пальцы.

— Момо, а ты знаешь, сколько времени потребовалось первобытному человеку, чтобы с четверенек подняться на ноги?

— Сколько?

— От двух до пяти миллионов лет. Дай Крису Бюнсу пять миллионов лет — и он, возможно, привыкнет к мысли, что можно работать бок о бок с женщиной, не пытаясь ее раздеть.

Ее глаза снова блестят близкими слезами.

— Понимаю, Кейт. Вы хотите сказать, что мы бессильны. Бюнс такой же, как все, и с этим ничего не поделаешь. Да?

В точности моя мысль.

— Не совсем.

Момо, со вздохами и всхлипами, пытается уснуть, а я иду вниз запирать дом на ночь. Мне очень не хватает Ричарда, а в такие минуты особенно. Безопасность была его заботой; задвинутый моей рукой, запор кажется ненадежным, а скрип ставень — зловещим. Одно за другим закрывая окна, я думаю о возможном сценарии следующих дней. Завтра утром Момо Гьюмратни положит на стол своего шефа Рода Тэска официальную жалобу по поводу оскорбительного поведения Кристофера Бюнса. Тэск, как положено, передаст документ в отдел трудовых ресурсов, после чего Момо отстранят от работы с сохранением заработка до окончания внутреннего расследования. На первом заседании, куда непременно пригласят и меня, будут отмечены безукоризненная скромность Момо и заслуги Криса Бюнса как ведущего менеджера фирмы, принесшего «ЭМФ» за прошлый год десять миллионов фунтов стерлингов. Через некоторое время о жалобе будут отзываться как о «деле Бюнса» или просто о «том деле».