Эллисон Пирсон - Что же тут сложного? [litres]

How Hard Can It Be?

by

Allison Pearson

Copyright © 2017 by Allison Pearson

Книга издана при содействии Peters, Fraser & Dunlop Ltd. и “Агентства Ван Лир”

© Юлия Полещук, перевод, 2019

© “Фантом Пресс”, оформление, издание, 2019

Самое смешное, что я никогда не боялась постареть. Молодость не настолько меня баловала, чтобы я всерьез печалилась из-за ее утраты. Женщины, скрывающие свой возраст, всегда казались мне пустышками, которые верят в невозможное. Впрочем, и мне тщеславие не чуждо, и хотя я понимала, что дерматологи правы и дешевый водянистый крем ничуть не хуже, чем эликсиры молодости в шикарной упаковке, все равно покупала дорогие увлажняющие лосьоны. Если угодно, для подстраховки. Деньги у меня водились, я прекрасно разбиралась в жизни и всего-навсего хотела выглядеть хорошо для своего возраста – а уж для какого именно, не суть важно. По крайней мере, так я себе говорила. А годы шли.

Я полжизни занимаюсь рынками ценных бумаг. Это моя профессия. И мне было ясно: курс моей сексуальной валюты стремительно падает и рухнет окончательно, если мне не удастся его укрепить. Некогда гордая и небесперспективная корпорация “Кейт Редди” боролась с теми, кто всеми правдами и неправдами пытался лишить ее былой привлекательности. Масла в огонь подливало и то, что об этой борьбе мне каждый день напоминал растущий рынок в самой захламленной из комнат дома. Женские акции моей дочери-подростка росли, мои же обесценивались. Так задумала мать-природа, и я искренне гордилась красавицей-дочкой, но порой утрата прежних позиций причиняла острую боль. Например, как в то утро, когда в метро на Кольцевой мы встретились взглядами с парнем, у которого была роскошная растрепанная шевелюра, как у Роджера Федерера (бывает ли прекраснее?); клянусь, между нами проскочила искра, затрещало электричество, в воздухе повисло предвкушение флирта, как вдруг парень уступил мне место. Не дал свой номер телефона, а уступил место .

“Полный облом”, – сказала бы Эмили. Он даже не счел меня достойной интереса, и это саднило, как пощечина. Увы, но пылкая юная особа, которая по-прежнему живет во мне и которая подумала, что “Роджер” с ней флиртует, до сих пор не смирилась с этим. Она все еще видит в зеркале собственного воображения себя прежнюю, когда смотрит на других, и делает вывод, что и другие видят ее такой. Она до сих пор по-дурацки и совершенно напрасно уверена, что может понравиться “Роджеру”, которому на вид чуть больше тридцати, потому что не осознает, что у нее – да у всех нас – расплывается талия, атрофируется слизистая влагалища (кто бы мог подумать, да?), а луковицы первоцветов и удобная обувь вызывают куда больший энтузиазм, чем моднючие стринги “Агент Провокатор”, от которых все чешется. Наверное, эротический радар “Роджера” засек мои практичные трусы телесного цвета.

При этом все у меня было прекрасно. Нет, правда. Я благополучно миновала разлившееся на дороге масло, то бишь сорокалетний рубеж. И пусть меня чуть-чуть повело, но я вошла в занос, как учили инструкторы, все выровнялось, дела пошли отлично и даже еще лучше. Меня сопровождала святая троица зрелости: хороший муж, уютный дом, чудесные дети.

А потом посыпалось одно за другим. Муж лишился работы, решил отныне жить в гармонии со своим внутренним далай-ламой и целых два года не будет зарабатывать ничего, поскольку переучивается на психолога (вот радость-то!). Детей накрыла буря пубертата в то самое время, как их бабушки-дедушки, деликатно выражаясь, впали в детство. Свекровь стащила чью-то кредитку и купила цепную пилу. Согласна, звучит забавно, но мне было не до смеха. Мама перенесла инфаркт, потом упала и повредила бедро. Я боялась, что теряю рассудок, но, скорее всего, он прятался там же, где ключи от машины, очки для чтения и серьга. И еще те билеты на концерт.

В марте мне стукнет пятьдесят. Нет, отмечать не буду, и да, я действительно не готова признаться себе, что боюсь или как минимум волнуюсь, – сама толком не понимаю, каково мне, но в целом неуютно.